Находка
При попытке внедриться на относительно небольшую глубину бур вошел во что-то мягкое. Наверх сквозь скважину хлынула маслянистая жидкость.
— Что за диво? — сказал инженер, размазывая вязкую массу по снегу и принюхиваясь.
— Может, нефть? — пошутил кто-то из рабочих.
— Откуда ей здесь взяться? — успел ответить инженер и понял, что соседний бур встретил ту же неожиданную преграду.
Собрали совещание, проштудировали предварительные геодезические данные, еще раз вникли в карты местности. Никакие преграды, подобные тем, которые возникли на пути сверл, исследователями описаны не были. Изучили фотографии, сделанные с вертолета. Тайга, произраставшая на участке до того, как началось его освоение, ничего не сообщала о тайне, находившейся под верхним слоем грунта.
Передвинули буровые установки вправо. Но опять наткнулись на плотную тормозившую работу прослойку. Сдвинулись влево и начали бурить там — тот же результат.
Поскольку преграда залегла прямо под поверхностью, принялись рыть вручную, лопатами. Откопали странную, затянутую пленкой субстанцию. При иссечении пленки лезвиями лопат она выделяла всю ту же густую влагу. Рабочих охватил азарт. Они продолжили раскопки. И обнаружили: преграда не столь огромна, как представлялась, а имеет границы — округло сглаженные края. Подрыли со всех сторон — как если бы это был валун или метеорит. И уперлись в необъяснимые, похожие на шланги и ответвления — не то щупальца, не то присоски. Обрубили несколько, влага хлынула из образовавшихся отверстий мощным потоком. Наблюдавший за манипуляциями землекопов врач из соседнего поселка зачерпнул странную жидкость в горсть и ошалело произнес:
— Желчь!
Только тут поняли, что наткнулись на печень Земли. И ужаснулись.
Сомик
Маленького сомика купили в зоомагазине и поместили в аквариум, чтоб чистил стеклянные стенки, съедая наросшую на них зелень. Сомик был некрасивый, среди других ярких рыбок выглядел уродливый серенькой побирушкой. Разве мог внешне сравниться с элитой рыбьего царства: серебристыми медлительными, похожими на серпики-полумесяцы скаляриями, золотистыми юркими барбусами, густо-черными моллинезиями! Или ярко-рубиновыми меченосцами! Сомик был дворником. Прислугой. Подбирал скапливающиеся на дне мусор и тину.
Он был неприхотлив и непривередлив. Когда хозяевам прискучил аквариум и они перестали подкачивать в воду кислород, многие рыбки почувствовали себя скверно, начали задыхаться. А сомик легко притерпелся к этой неприятности.
Люди стали забывать кормить рыбок, не меняли воду, перегорела подсветка, ее не стали ремонтировать. Среди рыб начались эпидемии и болезни. Вскоре в водном вольере не осталось никого кроме сомика.
Наступило лето. Владельцы аквариума уехали на дачу. Аквариум оставили в городской квартире. Не тащить же его с собой! Тем более красивых рыбок в нем не осталось.
Вода испарялась, еды становилось меньше. Сомик обитал в ежедневно уменьшающейся, убывающей, высыхающей акватории. Его охватывало отчаяние. Он, может, даже прыгнул бы за пределы прозрачной тюремной камеры, чтобы покончить с мучениями разом. Но края стеклянных стен стали слишком высоки, перемахнуть через них он не мог: жидкости осталось на самом донышке, к тому же из-за недоедания сомик ослабел.
Хозяева, вернувшиеся с дачи, хотели выбросить аквариум, но заглянули в него и обомлели: среди сырых камней, зарывшись в них, чтобы хоть как-то соприкасаться с остатками влаги, лежал сомик. Его спина была сухой, чешуя высохла и сморщилась, бока покрылись струпьями, но он шевелился!
Скорей наполнили аквариум и насыпали сухого корма. Несколько недель за сомиком ухаживали, как за тяжело больным. И он пошел на поправку! Выжил! Набрал силу. И в благодарность за хорошее к себе отношение так вычистил стенки и дно, что они засверкали и засияли, будто новые.
Люди подумали-подумали и опять запустили в аквариум красивых рыб: моллинезий и меченосцев, барбусов и данио-рерио. Любуясь ими, они взирали на сомика уже без пренебрежения. Его трудолюбие и воля к жизни заставили их относиться к нему по-другому.
Вот чего сумела добиться своим мужеством и терпением маленькая невзрачная рыбка!
Бедные люди
(Почти по Достоевскому)
Неточка Незванова включила телевизор и прослушала блок рекламных объявлений. Денег до зарплаты оставалось немного, она должна была убедиться, что делает правильный выбор. Лихой ролик рассеял сомнения: колготки «Олвейз» (как было не поверить задорной и зазывной интонации участников промоутерного клипа?) были вне конкуренции. Вот только Неточка не могла понять, хотя смотрела эту рекламу в сотый раз, как будет правильно: «Олвейз» — что в переводе с английского означало «всегда», или «Ол дейз», что в переводе с того же самого значило «Дни напролет»? По смыслу подходило то и другое, но Неточка болезненно любила точность. Когда-то она окончила школу с преподаванием ряда предметов на английском языке, потом — педагогический институт, работала экскурсоводом, учительницей, подрабатывала продавщицей в продуктовой палатке, затем кассиршей в круглосуточном супермаркете, теперь подрядилась разносить газеты, иностранный стал не нужен, мало-помалу забывался из-за отсутствия практики.
Накинув жакет, Неточка вышла на улицу. В булочной, купив батон белого, а в киоске на углу эти самые колготы, она вернулась домой и, включив телевизор, была неприятно удивлена произошедшей сменой приоритетов: теперь по всем каналам сплошняком шло воспевание колготок «Кеафри».
После рекламной многочастевки экран заняло улыбающееся лицо весельчака, которого ведущий отрекомендовал писателем-сатириком, после чего зубоскал приступил к повествованию смешного случая из своей жизни, сильно смахивавшего на старый анекдот. Неточка слышала его еще от своего покойного отца, капитана Лебядкина, закончившего дни (после расформирования авиационного полка, в котором он прослужил всю жизнь) нищим и всеми забытым спившимся попрошайкой. Мать Неточки скончалась еще раньше, не пережив обесценивания ваучерных бумаг, которые отнесла в патриотический фонд «Гермес» и обменяла на липовые акции.
Писатель между тем приступил ко второму веселому эпизоду своей жизни, но опять не развеселил Неточку. С ней последнее время происходило странное. Она не улыбалась тому, что с экрана называли смешным, и горевала над тем, что телеведущие считали уморительным. В ее голове все странно сместилось. Купив книгу этого самого ухаря-весельчака, она не смогла одолеть даже первого, очень забористого, по словам автора предисловия, рассказа: настолько плоскими и убогими показались ей язык и мысли. Зато когда перечитывала книги обязательной школьной программы (прежних времен, теперь это произведения было принято именовать «нафталином»), начинала припоминать, что умела в юности радоваться удачно найденным метким словечкам и сюжетным ходам...
По ТВ началось выступление лощеного министра, он говорил о борьбе с преступностью и о том, что борьбу эту надо поднять на новый уровень. Неточка была полностью с этим согласна: работая в палатке и супермаркете, она повидала массу безобразий и нарушений закона. Однако не в первый раз звучавшие с экрана призывы отчего-то очень медленно просачивались в реальную жизнь.
Неточка выключила «ящик».
Она расстилала постель, когда пришла ее двоюродная сестра, Соня Мармеладова. Раньше Соня была лаборанткой в НИИ, но институт захирел, платить стали гроши. Сонечка подалась в проститутки. Щеголяла в модных нарядах. Поносив недолго, отдавала Неточке. И деньжатами помогала — подбрасывала, так сказать, мелочишку на молочишко. С собой на панель Неточку не звала — больно Неточка была неказиста, да и не пошла бы: странные отголоски прежних убеждений не позволяли ей совершать естественные шаги, подразумевавшиеся в предлагаемых обстоятельствах.
— У Акакия Акакиевича, помнишь его, был нам соседом, вчера вечером последнюю драную шинелишку отняли, — стала рассказывать Соня. — Налетели, избили...
Неточка вспомнила слышанный только что призыв министра и печально вздохнула.
— А еще, — продолжала Соня, — привезли партию первоклассного порошка. Может, возьмешься распространять по дискотекам? С каждой дозы поимеешь полтинник...
Неточка деликатно, боясь обидеть сестру, отказалась:
— Нехорошо это...
Соня кивнула. Она знала: сестра неисправима.
— Я колготки купила, — похвасталась Неточка и показала приобретение.
Соня одобрила выбор. И засобиралась на работу.
Утром Неточка прихорошилась и вышла из дома. У нее был план. Несколько дней назад на фонарном столбе близ троллейбусной остановки она увидела объявление: «Требуется няня». По указанному адресу Неточка теперь и направлялась. В мыслях роились радужные надежды: вот идет с малышом в картинную галерею (ей есть что рассказать ему: здесь она была экскурсоводом), обучает карапуза английскому, вместе они читают «Му-му»...
...Дверь открыл бритый громила. Ни слова не спросив, заволок внутрь. Неточка подумала, что, вероятно, ошиблась адресом.
Человек в белом халате, бегло взглянув на нее, кивнул:
— Молодая...
— Я по объявлению, — пробовала объяснить она.
— То, что требуется, — продолжал человек в халате. — Почка, сердце... В одном флаконе. Объявление теперь надо сорвать. Родя, Раскольников, пойди, сорви. Да оставь свой топор...
Неточка пыталась закричать. Но Халат скомандовал: «Хлороформ!» Последнее, что увидела, — окровавленный труп старухи в углу; последнее, что услышала: «Мужчину-донора будем искать на Обводном канале...»
Стриженый громила сделал громче звук телевизора, где завзятый писатель вещал о чем-то забавном и задорном...
