На подходе юбилей. Пусть и небольшой, но все-таки — 95 лет Октябрьской революции. А это значит, что либеральная прослойка нашего тающего населения снова начнет вещать с экранов ТВ и из радиодинамиков об ужасах октября семнадцатого и последующих лет Гражданской войны. Наверняка и тридцать седьмой год вниманием не обойдут как звено из той же цепи. Отлично. Внимание к собственной истории, когда оно не ставит целью промывку неокрепших и ленивых мозгов, вещь замечательная. Если позволите, я бы тоже сказал несколько слов в этой связи.
В России за пару прошедших столетий сложилась традиция, что если уж либерал, то, как правило, западник. Так и сегодня. И, как говорится, пользуясь случаем, я хотел бы напомнить о той роли, которую сыграли иностранные державы в Гражданской войне.
Война — страшная вещь. Война гражданская — страшна в квадрате. Когда брат идет на брата, сын на отца, дочь на мать, что может быть губительнее для народа? Рубцы гражданских войн не заживают десятилетиями и напоминают о себе гораздо дольше, чем следы войн с внешним врагом. Но даже не это самое опасное. В гражданских войнах формируется новый тип человека. Человека, не верящего собственному народу. Дальнейшая жизнь человека, прошедшего через такую войну, во многом определяется именно этим неверием.
Гражданская война в России продолжалась с 1918 по 1922 годы (некоторые исследователи считают, с 1917 по 1923 гг.), и погибло в ней, по разным оценкам, около 12 млн человек. Двенадцать миллионов — это, на секундочку, каждый четырнадцатый житель Российской империи начала двадцатого века.
Участие Запада в Гражданской войне началось с того, что вскоре после Октябрьской революции, в декабре 17-го года, Черчилль призвал мировое сообщество «задушить большевизм в колыбели». Для этого Россию разделили на сферы влияния, определив, кто и на каком участке будет «душить». Великобритании достались Кавказ и казачьи области, Франции — Бессарабия, Украина и Крым, Сибирь и Дальний Восток отошли США и Японии.
Помимо прямой интервенции «друзья-душители» предполагали поддерживать финансово и материально любые антибольшевистские движения. Старая проверенная тактика. Действуя в колониях, европейцы всегда старались грязную работу по максимуму переложить на туземцев. В той ситуации это означало: пусть русские сами убивают русских. Средств не жалели, поскольку в случае победы белых деньги вернулись бы с огромными процентами.
Практически все источники, пишущие о Гражданской войне, едины в том, что помощь западных держав белому движению была существенной, а зачастую и определяющей. Вот, например, выдержка из книги А.М.Буровского «Самая страшная русская трагедия. Правда о Гражданской войне» (2010 г.): «В первой половине 1919 года Колчак получает из США более 250 тысяч винтовок, тысячи орудий и пулеметов. Красный Крест поставляет 300 тысяч комплектов белья и другое имущество». (В начале марта 1919 года армия Колчака насчитывала 150 тысяч человек.)
В изданной в 1987 году книге «Антисоветская интервенция и ее крах» приводятся следующие данные: «В течение 1919 года Колчак получил из США 392 994 винтовки, 15 618 тыс. патронов».
Вот что сообщает на ту же тему Wikipedia: «За зиму 1918—1919 годов было поставлены сотни тысяч винтовок (250—400 тыс. Колчаку и до 380 тыс. Деникину), танки, грузовики (ок. 1 тыс.), броневики и самолеты, боеприпасы и обмундирование для нескольких сотен тысяч человек».
Руководитель снабжения колчаковской армии английский генерал Альфред Нокс заявлял: «Каждый патрон, выстреленный русским солдатом в течение этого года в большевиков, сделан в Англии, английскими рабочими, из английского материала, доставленного во Владивосток английскими пароходами».
В общем, помогали. Помогали сильно. Интервенция и поддержка европейскими державами и США антибольшевистских сил явились одной из главных причин продолжительности и кровопролитности Гражданской войны.
Если бы Запад самым грубым образом не вмешался в наш сугубо внутренний конфликт, жертв было бы на порядок меньше. Если бы Юденич, Деникин, Колчак, Врангель не получали помощи из зарубежья, Гражданская война вполне могла вылиться в небольшую цепь разрозненных антибольшевистских выступлений, которые при всем желании не сложились бы в войну. Большевикам было вполне по силам к двадцатому, а то и к девятнадцатому году взять ситуацию под контроль и начать обустраивать Россию. Это сэкономило бы стране миллионы жизней и безумное количество материальных ресурсов. Но, что еще важнее, градус взаимной ненависти между победителями и побежденными был бы не столь высок. И потому чистки и репрессии двадцатых—тридцатых годов, которые во многом — следствие Гражданской войны и последовавшей за ней страшной разрухи, тоже были бы не столь масштабны.
Вооружая белое движение, западные державы старательно раскручивали маховик войны. Год за годом в стране не осталось ни одного человека, не затронутого этой трагедией. И все они вынесли из войны одно страшное знание: соотечественник может быть врагом. Жестоким, беспощадным, безжалостным. Который умеет вешать, пытать, сдирать кожу живьем, засыпать телами рвы и канавы, не щадя ни взрослых, ни детей. Если раньше во всех войнах линия вражды проходила по линии «соотечественник — свой, иностранец — чужой», то теперь эта граница стерлась. Оказалось, что русский для русского тоже может быть смертельным врагом. Не менее опасным, чем немец или японец.
Годы Гражданской войны воспитали целое поколение людей, в грош не ставящих человеческую жизнь вообще и жизнь соотечественника в частности. Людей, слишком хорошо умеющих убивать. После двадцать второго года, когда война закончилась, эти люди никуда не делись. И белые, кто не сумел или не захотел убежать, и красные — все остались. И ненависть осталась. И жажда мести. Чувства, которые взращивались столько лет, так просто не исчезают.
В двадцатые и тридцатые годы Россия вошла с этим самоубийственным багажом. Каждый знал, что рядом с ним может быть враг. А с врагами за годы Гражданской войны научились разговаривать коротко. Поэтому не стоит удивляться, что во время чисток тридцатых годов многие охотно верили, что жили бок о бок со «шпионом», «террористом», «агентом». Барьер «соотечественник — значит, свой» был сломан.
Только Великая Отечественная, да и то не до конца, стерла ощущение врага рядом. Народ прошел через пламя, которое сожгло старые грехи. Новая кровь смыла кровь старую. Долги Гражданской были прощены. Русский русскому снова стал своим.
Нашим «друзьям за бугром» и их либеральным союзникам внутри России следовало бы десять раз подумать, прежде чем обвинять только Ленина и Сталина в жестокости и репрессиях. В том, что происходило во время Гражданской войны и последующие годы, Англия, Франция, США и пр. виновны не меньше. Они вылили в костер нашей междоусобицы столько горючего, что полыхало и искрило вплоть до Великой Отечественной. Их руки в русской кровушке по самые локотки. И мне всегда неприятно видеть, что они забывают об этом, когда пускаются в рассуждения о нашей истории.
Я ни в коем случае не собираюсь взваливать всю ответственность за события, последовавшие за революцией семнадцатого года, на наших зарубежных «друзей». Нет. Просто хочу обозначить и их долю ответственности. Весьма серьезную, надо сказать, долю.
В конце этого небольшого исторического экскурса стоит, наверное, упомянуть, что в то же самое время, когда белое движение накачивалось деньгами, оружием и обмундированием, Советская Россия находилась в жесткой экономической блокаде со стороны западного мира. Когда же правительства США и стран Антанты убедились в нерентабельности вложений в белое дело, они постепенно сняли блокаду и стали вполне успешно торговать с большевиками.
Ничего личного, просто бизнес.
Я не знаю, спонсирует сейчас Запад российскую оппозицию или нет. Свечку не держал, документов не видел. (Хотя при этом очевидно, что наша-то официальная власть Запад спонсирует. Вспомнить хотя бы сотни миллиардов евро, ежегодно утекающих за рубеж.) Но даже если «свободный мир» и закидывает сюда что-то «на развитие демократии», то уж точно не потому, что заинтересован в нашем процветании и стабильности, а по совершенно иным, прямо противоположным причинам.
История повторяется. Ничего личного... Ну, вы поняли.
