— Что представляет собой Военно-научный комитет Министерства обороны, какие задачи он решает, как функционирует?
— Военно-научный комитет Вооруженных Сил России включает в себя научно-иссле-довательские институты Минобороны и научно-исследовательские подразделения (филиалы, центры) высших военно-учебных заведений. Органом управления согласованной научной работой этих структур, ее планирования, организации и координации, «штабом научных войск» является Военно-научный комитет Вооруженных Сил.
Основными направлениями работы военной науки являются собственно военное (разработка перспективных форм и способов вооруженной борьбы, строительства, подготовки и применения вооруженных сил и их компонентов), военно-экономическое (разработка перспективных подходов к ресурсному обеспечению Вооруженных Сил), военно-гуманитарное (разработка форм и способов обучения и воспитания личного состава) и военно-техническое (разработка облика перспективных средств вооруженной борьбы и военно-научное сопровождение процессов их создания оборонно-промышленным комплексом). Понятно, что все эти направления взаимосвязаны и сосуществуют в рамках единого системного подхода к формированию планов и программ гарантированного обеспечения военной безопасности государства при любых возможных сценариях развития геополитической и военно-стратегической обстановки.
Функционируя под руководством начальника Генерального штаба (а председатель ВНК является одним из его заместителей), Военно-научный комитет во взаимодействии с конечными потребителями результатов его работы (органами военного управления) обеспечивает необходимую объективность и доказательность вырабатываемых предложений в области строительства и применения армии и флота. Конечно, последнее слово в принятии решений по различным направлениям развития Вооруженных Сил остается за руководством Министерства обороны, но военная наука обязана — и она это делает — представить на рассмотрение все возможные альтернативы, последствия, варианты развития, плюсы и минусы каждого из них.
Результатом реформирования военной науки стало укрупнение научно-исследовательских организаций и образование крупных НИИ, по существу, государственных научных центров, по сферам ответственности: воздух-космос (авиационные, ракетные и космические системы и комплексы), суша (наземные системы и комплексы) и т.д. Практика подтвердила разумность этого подхода. Когда во весь рост встал вопрос создания войск Воздушно-космической обороны, интегрированный НИИ, пройдя этап консолидации различных подходов к построению и функционированию ВКО, унаследованных от ранее изолированных друг от друга НИИ, оказался в состоянии обеспечить согласованными моделями, расчетами и рекомендациями непростой вопрос формирования нового рода войск. А ведь на начальном этапе функционирования интегрированного НИИ взгляды вошедших в него различных научно-исследовательских центров на, скажем, пространственно-временные структуры (конфигурации) возможных массированных ракетных ударов по объектам на территории России, способы и средства раннего обнаружения и отражения этих ударов далеко не во всем совпадали, и потребовалось время для согласования разных точек зрения на один и тот же предмет.
Здесь уместно отметить, что основной инструментарий военной науки — это модели и моделирующие аппаратно-программные комплексы, обеспечивающие предсказательное компьютерное моделирование процессов вооруженного противоборства на различных его уровнях (стратегическом, оперативном, тактическом) в зависимости от характеристик применяемых средств вооруженной борьбы, используемых ресурсов, условий, в которых ведутся боевые действия, реализуемых форм, способов и тактических приемов ведения этих действий. Так, на одном из таких моделирующих комплексов проводились расчеты, обеспечившие оптимальный выбор комплексов вооружения для различных типов бригад (легких, средних, тяжелых) Сухопутных войск.
Появление в результате проведенной реформы военных округов в новом облике потребовало разработки универсальных моделирующих комплексов, реализующих возможности моделирования совместных действий различных формирований Сухопутных войск, авиации, флота, различных систем их боевого и материально-технического обеспечения против различных смешанных группировок потенциальных противников. Для решения подобной сложнейшей проблемы также как нельзя кстати пришлось создание целостного военно-научного комитета под общим научно-методическим руководством ВНК ВС.
— А есть ли в военных НИИ супер-компьютеры?
— К сожалению, средства, выделяемые на развитие лабораторно-вычислительной базы наших институтов, не столь значительны, чтобы можно было приобрести суперкомпьютер хотя бы терафлоповой производительности. Однако по мере удешевления высокопараллельных вычислителей вполне возможна закупка одного-двух таких изделий и организация множественного удаленного доступа к ним из всех структур военно-научного комплекса на основе идеологии «облачных вычислений». Естественно, при строжайшем обеспечении требований информационной безопасности.
— Кстати, вице-премьер Дмитрий Рогозин, встречаясь с руководящим составом военной науки, поднял вопрос создания в наших Вооруженных Силах «киберкомандования» по типу уже функционирующих в различных зарубежных странах?
— Военная наука должна заниматься всеми перспективными способами и средствами противоборства, и «кибервойна» в этом смысле не исключение. В Министерстве обороны, а более широко — в военной организации нашего государства — существует несколько центров компетенции в данной наукоемкой и высокотехнологичной области, и в этом смысле, как сказал на годичном собрании Академии военных наук начальник Генерального штаба, мы готовы к созданию «киберкомандования».
— А как Военно-научный комитет взаимодействует с Академией военных наук? Фундаментальной, прикладной, вузовской наукой, «оборонкой»?
— Взаимодействие реализуется самыми различными способами: совместное участие ученых и специалистов из военного сектора российской науки в конференциях, семинарах, симпозиумах, организуемых Российской академией наук, вузами, предприятиями и организациями оборонно-промышленного комплекса; совместное выполнение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ; военно-научное сопровождение НИОКР гособоронзаказа, выполняемых гражданскими организациями; взаимное оппонирование диссертаций; научное руководство соискателями ученых степеней и т.д.
На наш взгляд, весьма перспективной формой совместной работы является кластерная интеграция, в рамках которой непрерывно взаимодействуют военный НИИ (постановщик задач по созданию нового оружия), институты Российской академии наук (формирователи фундаментальных теоретических знаний, необходимых для решения этих задач), НИИ и КБ оборонно-промышленного комплекса (разработчики оружия), гражданские вузы («инкубаторы», в которых выращиваются высококвалифицированные и амбициозные кадры для «оборонки»), а также военные вузы, обеспечивающие доведение знаний об эксплуатации и применении новых систем оружия до обучаемого офицерского состава.
— Кстати, об интеграции. В последнее время в Минобороны много говорят об интеграции военной науки и военного образования. На последней коллегии Министерства обороны начальник Генерального штаба высказался в пользу включения военных научно-исследовательских институтов в высшие военно-учебные заведения, приведя в качестве образцового примера Воронежский военный авиационный университет, где была проведена аттестация специалистов вошедшего в него НИИ, по результатам которой большая часть из них была уволена по причине отсутствия значимых научных результатов за последние пять лет.
— Военно-научный комитет к упомянутой аттестации не привлекался.
— Еще одной популярной темой в российских масс-медиа в последнее время является создание отечественного аналога американского агентства по перспективным исследованиям ДАРПА. Как будут взаимодействовать российская ДАРПА и Военно-научный комитет?
— В США, кстати, наряду с ДАРПА функционирует еще два аналогичных агентства — ИАРПА (Intelligence Advanced Research Projects Agency) и ХСАРПА (Homeland Security ARPA), — первое из которых организует разработку перспективной техники для разведывательного сообщества, а второе — для министерства внутренней безопасности (защита критических инфраструктур и наиболее значимых ресурсов государства).
Какие бы высокорисковые поисковые НИР ни заказывало ДАРПА, экспертизу их перспективности и полученных в них результатов проводят НИИ министерства обороны США. Это крупные (численностью порядка 10 тысяч работников) и устойчивые военно-научные центры, специализирующиеся по сферам боевых действий (воздух-космос, суша, море). Аналогично специализируются и академии (Вест-Пойнт — суша, Аннаполис — море, Колорадо-Спрингс — воздух-космос). Между НИИ и вузами организована функциональная интеграция и четкое разделение функций, в рамках которого НИИ занимаются военно-техническими вопросами (в том числе военно-научным сопровождением разработок американского ВПК), а вузы (наряду с перечисленными, еще и Университет национальной обороны — аналог нашей Военной академии Генерального штаба) — военно-стратегическими, военно-политическими, военно-экономическими.
Взаимодействие ВНК и военных НИИ с «российским ДАРПА», скорее всего, будет организовано аналогично: как минимум Военно-научный комитет может взять на себя оценку перспективности ожидаемых и полученных результатов для создания систем оружия следующих поколений, а также, что весьма целесообразно, согласование технических заданий на открываемые НИР.
— Каков научный потенциал российского Военно-научного комитета?
— В военных НИИ и научно-исследова-тельских подразделениях военных вузов работают около 1300 докторов и более 5500 кандидатов наук.
Об уровне их квалификации говорит хотя бы такой факт. Специалисты только одного нашего института за 2011 год получили 13 патентов Российской Федерации на изобретения, 14 патентов Российской Федерации на полезные модели, 2 решения об охране изобретений в режиме коммерческой тайны, 45 свидетельств об официальной регистрации программ для ЭВМ.
Основной наш принцип — максимально бережное отношение к научным кадрам. Каждый специалист военного НИИ для нас, в первую очередь, — это носитель уникальных знаний, приобретаемых в результате многолетнего интеллектуального труда. Эти знания могут быть востребованы в любой момент для решения важнейших и ответственных задач, и очень плохо, если по каким-то причинам в какой-либо критический момент этих знаний в нужном месте не оказалось...
— Как и кем комплектуются военные научно-исследовательские институты? Могут ли выпускники гражданских вузов стать военными учеными?
— В советское время выпускники ведущих гражданских вузов шли в военные научно-исследовательские институты с охотой и в немалых количествах — интересная работа, богатые возможности для самоутверждения как специалиста, при желании — призыв на офицерскую должность с сопутствующим повышением зарплаты и получением жилья. Когда в 1977 году я в звании лейтенанта пришел после окончания Военной академии имени Ф.Э.Дзержинского в один из НИИ Минобороны, в отделе, младшим научным сотрудником которого я был назначен, из 35 человек 20 были выпускниками Московского физико-технического института того же года. Впоследствии некоторые из них стали офицерами и прошли в военной науке достойный всяческого уважения путь, став авторами многих прорывных разработок, оригинальных подходов к решению сложнейших военно-технических задач, руководителями мощных коллективов ученых.
Являясь в течение последних тринадцати лет профессором МГТУ имени Н.Э.Баумана и председателем Государственной аттестационной комиссии в этом вузе по специальности «Информационная безопасность», я вижу, что и в наше время некоторые, далеко не худшие, выпускники (как правило, из семей военнослужащих) при определенных условиях могли бы поступить на работу в военные НИИ, а затем призваться на военную службу. Думаю, что в контексте происшедшего увеличения размеров денежного довольствия военнослужащих желающих стать военными учеными станет больше. К сожалению, пока в Минобороны действует приказ, отменяющий призыв из запаса для замещения офицерских должностей, в том числе и в НИИ Минобороны, — не преодолены последствия «перепроизводства» офицерских кадров военными вузами применительно к сократившемуся в ходе реформы количеству упомянутых должностей. Несмотря на это, в случае появления в поле нашего зрения выпускников, обладающих творческим потенциалом и желанием работать в военной науке, будем добиваться разрешения на их призыв в виде исключения. Что же касается приема на должности гражданского персонала Вооруженных Сил, то здесь никаких ограничений для наших НИИ не существует.
— Спасибо за интервью.
