Может, для ливийцев и остались друзьями только русские на всю планету?
В среду в Ливии ждали съемочные группы двух российских телеканалов. “Будет кому передать эстафету!” — сказали мы друг другу, четыре русских репортера в Триполи, свидетели бомбежек. “Значит, нам можно теперь домой…”
Сводки с ливийского “фронта”. Он — в Мисрате, он — в Зиндане, где идут бои с повстанцами, он всюду по стране, где продолжаются налеты НАТО на военные и мирные объекты.
В Мисрате 200 “оппозиционеров” сдались в плен, и ливийские военные гарантируют им жизнь. В городе осталось около 150 мятежников, окруженных плотным кольцом, которое НАТО пытается разорвать бомбежками с воздуха.
Вечером 3 мая я заснул, успокоенный, что “они” не бомбили, но балконную дверь оставил открытой…
00.40. Очень сильный взрыв и… нет шума… Неужели “они” сбросили одну бомбу замедленного действия? Я вспомнил, как некогда израильтяне бомбили пригород Туниса, пытаясь убить Ясира Арафата. Вторая бомба взорвалась в уже разрушенном первой бомбой доме тогда, когда работали пожарные и мирные жители…
Утром 4 мая один за другим прокатываются в безоблачном небе над Триполи гулы самолетов… Звоню Олегу Фомину, временному поверенному России в делах Ливии. Он спокоен: “И второе мая пережили, и третье, и четвертое переживем!”
Я понимаю, как ему трудно. Он отвечает за каждого российского гражданина в Ливии…
Так мало осталось в Триполи дипломатов. Вот и турки уехали, они же тоже члены НАТО. И ооновцы уехали… Не выдержали “климата нестабильности” в Ливии…
А украинские врачи остались в Ливии! Они продолжают самоотверженно, героически спасать раненых и лечить больных. Волею судеб я побывал в огромном нейрохирургическом госпитале в Сбеа, до него километров 60 от Триполи. Именно там остался один на Триполи отоларинголог! И зовут ангела-спасителя прекрасным именем Елена!
Я увидел женщин в белых халатах, которые прекрасно говорили на их родном, русском языке. “Откуда, милые мои?” И вся география Украины ожила передо мной, от Харькова до Львова и Севастополя! И еще я встретил многих ливийских врачей и медсестер, которые тепло приветствовали Эдика, доктора российского посольства, и называли его “самым известным человеком в Ливии!”.
Я напишу о них! Я обязательно напишу о милых украинских женщинах, на плечи которых тоже легла тяжесть этой бессмысленной войны. Я расскажу и об украинских врачах, которые не побоялись остаться в самых горячих точках! И о том, что слезы Аллы я не забуду никогда! Она держалась, когда рассказывала, как самолеты НАТО бомбили военную часть в десяти километрах от госпиталя, как дом ходил ходуном, как привозили раненых солдат и офицеров и врачи спасали их жизни. Алла не выдержала, когда наш разговор, как и любой разговор русских и украинцев в Ливии, зашел о…
Я приведу слово в слово то, что сказала, не сдерживая больше себя, Алла:
“Ливийцы, они такие добрые люди, как дети. Они не могли начать все это. Пришли какие-то чужие люди, которые решили погубить эту прекрасную страну. И когда нам сказали “уезжайте!”, то как я могла оставить моих друзей, которые сделали для меня столько хорошего! Но неужели там… (она сделала жест в сторону) не могут сделать такое… чтобы остановилось безумие!”
Она взяла себя в руки: “Каждый день бомбят! Ливийцы готовы ко всему! И я остаюсь… Так и передайте… всем!”
Сбеа—Триполи
