№1 “Дело Рубенса”: скандал на 100 миллионов
Прекрасную римлянку Лукрецию изнасиловал сын царя Рима Тарквиний — таков сюжет картины Рубенса “Тарквиний и Лукреция”. По преданию, это и привело к бунту, который закончился свержением царской власти и установлением республики. В начале ХVII века полотно стало одним из первых крупных заказов для молодого фламандца Питера Пауля Рубенса. А в ХХI веке — причиной, пожалуй, самого громкого реституционного скандала в русско-немецких отношениях. Конфликт за полотно стоимостью в 100 миллионов долларов — именно в такую сумму его оценила Германия — окрестили “Делом Рубенса”.
Хроника событий. В конце Второй мировой войны советский офицер вывез картину в СССР. Где он ее взял? По одним данным, в замке Сан-Суси, для которого в 1769 года полотно купил прусский монарх Фридрих Великий и где оно хранилось века. По другим — офицер вынес ее из дома Геббельса. Так или иначе, “Тарквиний и Лукреция” оказывается в руках наших соотечественников, которые и не подозревают, что они обладатели шедевра. Проходят годы, и в 1999 году они продают картину всего лишь за $800 анонимному коллекционеру. Не единожды сменив владельцев, в 2003 году картина попадает в руки 37-летнего предпринимателя Владимира Логвиненко. Он покупает полотно за $3,5 миллиона. Для Рубенса эта сумма — не деньги. К слову, в 2002 году его “Избиение младенцев” ушло за $76,7 млн. Скоро Логвиненко убеждается в том, что владеет картиной Рубенса. Это подтверждают немецкие эксперты. Логвиненко предлагает Потсдамскому музею выкупить “Тарквиния и Лукрецию” за $60 млн.
В ответ немцы заводят на предпринимателя уголовное дело “Приобретение и сбыт имущества, добытого заведомо преступным путем”. Однако по российским законам, так как Логвиненко не знал о происхождении вещи, он считается “добросовестным приобретателем”, а значит, должен получить компенсацию от Потсдамского музея. “20—25% от стоимости картины, чтобы окупить расходы”, — объясняет нынешний глава Росохранкультуры Виктор Петраков. “Немцы сами оценили вещь почти в 100 миллионов. Но не заплатили, да и, думаю, не собирались”. Скандал накаляется и достигает верхов власти. После встречи президента Владимира Путина и канцлера Герхарда Шредера немцы прекращают попытки заполучить Рубенса. Тем временем Логвиненко реставрирует Рубенса — в 2004 году специалисты Эрмитажа заканчивают работу над картиной, начатую реставраторами еще в Москве. Теперь “Тарквиний и Лукреция” — как новенькая, словно вчера из мастерской художника. Картина выставляется в Эрмитаже, затем в 2006 году — в Пушкинском музее и возвращается вновь в Эрмитаж. А Логвиненко не теряет надежды продать шедевр. Все-таки он уже вложил немалые деньги. Предприниматель убеждает бывшего первого вице-президента компании “Роснефть” Анатолия Локтионова помочь продать картину. Нужны деньги на экспертизы, хранение, страховку… Локтионов соглашается и подписывает документ, согласно которому должен перечислить в специально созданный под это дело фонд 10 млн. евро. Бизнесмен переводит для начала только 5 миллионов, в ответ — неисполнение обязательств со стороны Логвиненко. Он не может продать картину в России, а за рубеж вывозить ее опасно — на шедевр могут наложить арест. Тогда Логвиненко предлагает заменить Рубенса на Тициана, на картину “Венера и Адонис”, но и эту работу он продать не может...
Анатолий Локтионов был вынужден обратиться в суд, чтобы взыскать с безответственного партнера вложенные деньги. На что же Логвиненко потратил деньги? Судя по всему, на еще три картины Рубенса. Однако их подлинность не подтвердилась, оказалось, что они написаны учениками фламандского мастера. Предприниматель остался у разбитого корыта.
Резюме “МК”. “Картина в руках русской мафии” — так поначалу писали журналисты. Но по сути — кто такой Владимир Логвиненко? До истории с Рубенсом его имя было никому не известно. Да и сейчас его личность остается загадкой. Сфера интересов — “операции с недвижимостью, услуги юридическим лицам”, как он сам объяснил. “Тарквиний и Лукреция” — одно из первых произведений искусства, приобретенных им, но не последнее. Кроме других полотен, приписываемых Рубенсу, которые также выставлены в Эрмитаже, он владеет коллекцией средневековых икон.
Что известно о нем? Он “спровоцировал” международный скандал, который широко освещался мировой прессой. Дело было замято благодаря президенту, а значит, бросило тень на отношения Германии и России. В 2004 году он подписал соглашение с Эрмитажем о том, что оставит Рубенса в постоянной экспозиции музея, не оставляя попыток продать картину. В финале — еще один “облом” ценой в 5 миллионов евро, которых лишился Анатолий Локтионов. “Дело Рубенса” дискредитировало отечественный арт-рынок, власти и российских арт-дилеров.
№2 Внимание, подделки атакуют!
“70% произведений искусства на рынке — подделка”, — уверен издатель Владимир Рощин. Он не понаслышке знаком с ситуацией, так как сам коллекционер, к тому же активный участник работы Росохранкультуры над каталогами подделок, которые ведомство начало выпускать в 2007 году. Может быть, Рощин не так далек от истины, но до выхода каталогов подделок, которые официально осторожно называются “Внимание: возможно, подделка”, на отечественном арт-рынке ситуация казалась почти безоблачной.
Хроника событий. Море подделок, в котором сейчас плавает отечественный арт-рынок, — последствие кризиса 1998 года. Тогда-то и выяснилось, что хранить деньги в предметах искусства надежнее, чем в ценных бумагах, и уже к 2000-му году рынок наводнили “вновь открытые” Коровины, Шишкины и Айвазовские… почти сплошь подделки. Первый скандал случился на торгах Sotheby's. Тогда аукционный дом собирался выставить “Пейзаж с ручьем” Шишкина, который оказался на самом деле творением голландского художника Маринуса Адриана Куккука.
А год спустя разразился скандал вокруг супругов Преображенских, владельцев галереи “Русская коллекция”. Предприимчивая чета успела продать картины Александра Киселева и Александра Орловских, оказавшиеся подделками, бизнесмену Валерию Узжину на сумму $700 тыс. На самом деле картины принадлежали кисти малоизвестных европейских авторов XIX века Янусу ла Куру и Андреасу-Лундби, cтоимостью не выше $5—6 тыс. Три года потребовалось следствию и суду, чтобы собрать улики и вынести вердикт — искусствоведов признали виновными в мошенничестве и приговорили госпожу Преображенскую к 9 годам колонии, а ее мужа — к 8,5.
В 2007 году Росохранкульутра выпускает первые два тома каталога “Внимание: возможно, подделка!”. В первой части каталога — 280 сомнительных работ, во второй — 150. Антиквары, дилеры и эксперты в возмущении, мол, зачем подрывать репутацию? Они пишут гневное открытое письмо. И все же Росохранкульутра продолжает раскрывать секреты фальшаков.
Резюме “МК”. Сейчас выпущено уже пять каталогов подделок и шесть каталогов “Внимание, розыск” (на подходе седьмой). Благодаря последним в музейные фонды вернулись десятки произведений на сумму в 200 миллионов рублей. А в каталогах подделок многие коллекционеры обнаружили фальшивки из своих собраний и вернули (или попытались) деньги. С другой стороны, публикация “черных книжек” (так их называют из-за обложки) подорвала репутацию экспертов, дилеров и антикваров, вскрыв катастрофическую ситуацию на арт-рынке. “Производство подделок поставили на поток, — уверен и.о. руководителя Росохранкультуры Виктор Петраков. — Наверняка этим занимались транснациональные преступные группы. Но после выхода каталогов ситуация стала лучше”.
№3 Вексельберг против Christie’s
Жертвой мошенников стал и “титановый король России” Виктор Вексельберг. Заядлый коллекционер, один из главных российских игроков на арт-рынке, купивший у медиамагната Форбса 15 яиц Фаберже за 100 миллионов долларов, обнаружил в каталоге подделок картину из своей коллекции.
Хроника событий. В ноябре 2005 года Вексельберг (вернее, его фонд “Aurora”) покупает на аукционе Christie’s картину Бориса Кустодиева “Одалиска” (она же — “Обнаженная в интерьере”). Итоговая цена в десять раз превышает эстимейт — это $2,7 млн. Через год выясняется, что самая дорогая русская картина — подделка. Вердикт эксперта Владимира Петрова, специалиста из Третьяковки, Русского музея и Центра им. Грабаря подтверждает и Петр Авен, владелец двух десятков работ Кустодиева. В 2009 году картина отправляется в Лондон, где эксперты Christie’s признают ее подлинником.
Похоже, это политика компании — все отрицать, когда поймали за хвост, и денег не возвращать. Переписку юристов двух сторон, наверное, уже можно подшивать в увесистые тома. Вексельберг подал в суд, слушание уже идут. Только вряд ли миллиардер сможет вернуть деньги — гарантия подлинности от Christie’s длится пять лет, и срок истекает в этом году. Да и гарантия весьма эфемерна: многочисленные условия и оговорки в правилах торговли делают почти невозможным возврат произведения, если аукционный дом против. “Мы уже давно отстаиваем свою позицию по поводу подлинности работы Кустодиева. Мы обладаем доказательствами, способными подтвердить этот факт, и готовы отстаивать их в суде”, — заявили в Christie’s.
Тем более есть примеры, которые заканчивались неудачей для обманутых покупателей. Так, наследница медиаимперии Тэйлор Томсон не смогла добиться возврата денег за пару ваз XVIII века, купленных за £2 млн. Эксперты установили, что вазы — копии XIX века. Суды длились 10 лет. В 2004 году Томсон доказала правоту, но аукционный дом подал апелляцию и выиграл дело. В итоге вазы проданы через тот же Christie’s, но вчетверо дешевле.
Резюме “МК”. Эта ситуация показывает незащищенность коллекционера перед лицом мошенников и организаций, работающих с предметами искусства. Раньше вклады в произведения искусства считались одним из лучших способов сохранить и приумножить капитал. Теперь коллекционеры начинают понимать, что игра на антикварном рынке опаснее, чем на фондовом. Но не все. Christie’s утверждает, что участников аукционов из России стало больше на 109 человек.
№4 Ошибки экспертов Третьяковки
Совсем печальной стала ситуация на антикварном рынке, когда выяснилось, что эксперты одного из самых крупных музеев страны выдавали подделки за подлинники. Речь о пяти экспертах Третьяковской галереи.
Хроника событий. Владимир Петров насчитал больше 200 (!) неверных экспертных заключений, которые выдали специалисты Третьяковки, и публикует их в “черной книжке” фальшивок. В 2008 году во время проверки выясняется, что действительно 215 работ, опубликованных в каталоге, получили заключение подлинности в ГТГ. Но сотрудники музея признаются только в 94-х. “Каждый может ошибиться”, — отбивается от нападок замдиректора Лидия Иовлева, контролировавшая внутреннее расследование. В Москве остается одно надежное место, где можно сделать экспертизу, — Центр им. Грабаря.
Резюме “МК”. Подвижки к созданию независимого экспертного сообщества все же есть — Росохранкультура проводит аттестацию специалистов и Ассоциация антикваров. А недавно Владимир Рощин выпустил справочник экспертов, которым, по его мнению, можно верить. Но пока серьезных плодов все это не принесло.
№5 Честь Центра Грабаря в пепле
Летом 2010 года загорелся Центр Грабаря — вспыхнул как спичка, и даже тонны вылитой с вертолетов на здание воды не смогли быстро утихомирить пламя. Шум вокруг пожара повлек за собой и подозрения, аналогичные тем, что предъявили экспертам Третьяковки.
Хроника событий. 15 июня 2010 года на улице Радио — дым, огонь, пожарная пена... Через несколько часов пожар все же удается потушить. Ценой жизни двух пожарных. К счастью, потерь почти нет: пламя уничтожило две ценности. Но несколько десятков предметов нужно реставрировать — на это уйдут годы. Директора Центра Алексея Владимирова увольняют, но он успевает получить от правительства Москвы временное помещение для Центра. Вместе с тем в Минкульт приходит письмо с информацией, что сотрудники Центра якобы давно промышляют “левыми” экспертными заключениями. Центр лишают права выдавать коммерческие экспертные заключения.
Резюме “МК”. Для антикварного рынка пожар в Центре Грабаря — очередной удар. Где теперь делать экспертизы коллекционерам? Надежнее всего в Петербурге — в Эрмитаже или Русском музее. В Москве мест, где можно получить заключение, хватает, но их заключения не столь весомы для серьезных сделок.
Вклады в произведения старого искусства все чаще приносят не прибыть и удовольствие, а траты и разочарования. Что же делать? Собирать авангард? Или послевоенное искусство? Увы, эти ниши еще больше заполнены подделками, а современные художники тоже — на грани между искусством и скандалом. На днях “МК” опубликует рейтинг самых громких событий в contemporary art.
