Олимпийских чемпионов в танцах на льду Марину Климову и Сергея Пономаренко со льда прогнали собственные дети.
То есть прервали их ледовую карьеру. Каток в жизни прославленных фигуристов, конечно, остался — как место профессиональной деятельности.
Но жизненные приоритеты поменялись. И сегодня душевные силы Марина и Сергей стараются сохранить для семьи, для мальчишек. Причем о спортивном прошлом родители предпочитают особенно не вспоминать — не хотят навязывать сыновьям цели, которые сопровождали их собственные детство и юность.
— Скажите, Марина, Сергей, вот нынче Америка — и никаких сожалений?
Марина: — Сожалений — о чем? Нет, мы счастливы. Все у нас хорошо, как надо.
Сергей: — Главное — мы не мечемся. Удовлетворение есть, внутренняя гармония с самим собой…
— Заканчивая карьеру, вы уже знали, что будете работать тренерами за рубежом, как и многие российские спортсмены?
Марина: — Нет, не все у нас так четко расчерчено было — сначала мы хотели просто в профессиональном шоу выступать, и в результате восемь лет так и прокатались. Сказать, что тяжело было, — ничего не сказать. Мотались из города в город. А года через два такой жизни поняли, что больше не можем жить на чемоданах. Обосновались в Калифорнии и продолжали выступать.
— А Москва не звала обратно?
— Может, и позвала бы… Но — куда? Мы и не надеялись, знали, что в России с катками и возможностью спокойно работать не самая лучшая ситуация. Возвращаться не торопились, да нас никто особенно и не дергал. Потом появились дети, и в 2000 году мы сказали себе: все, хватит! Остановили свою ледовую карьеру полностью. Накатались, навыступались, пора осесть.
— Но в этом году российские зрители увидели вас в ледовом шоу.
— Если бы не приглашение на этот проект, думаю, что так бы до сих пор и не катались. Потому что… Мне недавно мои же слова о будущем напомнили — двое детей, собственный дом, солнышко… Все это сегодня есть. И солнца даже слишком много. Живем-то мы в Сан-Хосе, в Калифорнии.
— И все-все в этой жизни вас устраивает?
— Когда ты молод, то бежишь по жизни, особо не интересуясь, как там мама, папа, родные… А потом оказывается, что вообще-то родственники, родители — единственные люди, кому ты в этой жизни по-настоящему нужен и интересен. И действительно понимаешь то, что тебе пытались когда-то объяснить: настоящие связи — семейные. Все остальное — мимолетно. Во всяком случае, я к своим сорока годам пришла к такому выводу. Поэтому, чего порой не хватает в Америке, — это душевности. Не мы одни от этого страдаем. В Америке нам так и не удалось подружиться с кем-то по-настоящему, как умеют дружить у нас. Есть знакомые, приятели… Но это люди, с которыми просто по жизни пересекаешься. Настоящей душевности нет, все поверхностно. Но, знаете, мы заметили: к сожалению, Россия тоже идет к этому. Все становятся слишком деловыми. И семья — единственное, что эту сторону жизни как-то может компенсировать.
— Вы такие редкие гости в Москве — неужели не тянуло?
— А что делать? Сергей семь лет в Москве не был. Из-за работы времени не хватало. Ты либо тренируешь, чтобы уровню жизни соответствовать, либо сидишь ни с чем. Американский тренер — как конвейер. Раз встал — остановиться уже нельзя. Мы даже отпуск можем взять максимум на неделю. А появляется он — и лихорадочно думаешь: куда метнуться?..
— Когда позвали в шоу, сразу согласились?
Сергей: — Не сразу, хотя внутренне, наверное, готовы были к чему-то подобному. Надоело, честно говоря, заниматься на протяжении последних лет одним и тем же: тренировать и тренировать.
Марина: — Мы сначала испугались. И — отказались. Это же каждый день “тянуть” себя надо, опять тренироваться. Мы ведь и не думали уже, что снова начнем кататься. Семь лет у нас такая размеренная жизнь была. Работа, дети, дом… Приятная, но все-таки рутина. Устали, наверное, быть просто мамой-папой. Решили, если можно так сказать, воспользоваться последним шансом в жизни, чтобы еще покататься. Вроде не было ничего — и не вспоминали. А начали кататься — поняли, что скучали.
— Тиму — 9 лет, младшему Антону — 6, это уже американские дети?
Марина: — Нет, я бы так не сказала. Что касается языка, то они одинаково хорошо говорят и по-английски, и по-русски. И воспитание у них все-таки русское, если так можно сказать. Дети учатся в обычной американской школе, но все остальное — домашние традиции, общение, книги, образ жизни — как у наших детей. Так как папа у нас все время на работе, мальчишками в основном занимаюсь я. Но не могу сказать, что их воспитание целиком на мне лежит. Причем сознательно стараюсь не тянуть все на себя.
— Почему?
— Я считаю, что мама нужна для того, чтобы детей поддерживать, опекать, быть рядом, когда нужно, а не нравоучениями заниматься. У мужчин должен быть свой разговор. С сыновьями довольно много времени проводит дедушка, мой папа. Живут мои родители под Москвой, но приезжают к нам регулярно.
— Ваше спортивное прошлое — повод для гордости мальчишек? Или им все равно?
Сергей: — Дома у нас, по-моему, только одна фотография, где мы с Мариной на льду. Я даже не знаю, где наши медали, если честно. Вот в школе им что-то рассказывают. А мы сами никогда даже не смотрим видеозаписи наших выступлений. Они занимаются спортом, но для себя. Старший — плаванием. Младший — фигурным катанием и гимнастикой. В гимнастике он входит в команду по своему возрасту. А на коньках уже даже выступал с партнершей — на Новый год Марина делала им показательный номер. Это было в клубе, в котором мы тренируем.
Марина: — Они представляют, естественно, кто мы, но культа нет. Дедушка иногда ставит им запись наших выступлений, но все это так — спокойно. И прекрасно: не хотим их задавливать своими достижениями, чтобы не было у них комплексов. Знаете, как иногда бывает: надо не только повторить путь родителей, но и перегнать их?
— Во всяком случае — соответствовать…
— Вот этого и не надо детям. Пытаемся все вместе найти для них что-то интересное. Такого — ты будешь фигуристом! — у нас никогда не было и нет. Хотя у младшего есть способности, координация хорошая.
— Вы тренируете на собственном катке?
Сергей: — Мы работаем в тренировочном центре хоккейной команды “Шаркс”. Там четыре катка. На одном из них мы даем частные уроки. Есть группа, которая занимается фигурным катанием более профессионально, есть те, которые приходят на лед просто для души. Консультацию может получить любой желающий.
— Это способ добывания денег для семьи или второе призвание?
— Нет, не только деньги важны, хотя семья должна быть обеспечена. Я люблю тренировать. И теперь научился еще в своей работе и не разочаровываться.
— Что это значит — душу не вкладываете, что ли?
Марина: — Знаете, как учила нас Татьяна Анатольевна Тарасова? Нельзя прикипать к ученикам.
— Но она-то всегда всех как родных пестовала. И даже как-то сказала, что мучила спортсменов своей любовью…
— Да, всю жизнь влюблялась в своих учеников, а потом страдала. Потому что любой разрыв — это шрам на сердце. Вот и мы себя все эти годы учили программировать внутренне, чтобы была дистанция: тренер — ученик. Чтобы не влюбляться и как детей не нянчить.
— Это возможно?
Сергей: — Возможно. И первый наш тренер Наталья Ильинична Дубова, и Татьяна Анатольевна научили выкладываться в работе по-настоящему. Поэтому халтуры нет никакой, по-другому мы работать не умеем. Но решили: отдаем, продаем честно свои знания, а там уж как получится.
Марина: — Знаете, я смотрю вот так изнутри — самая правильная страна, где можно свои тренерские амбиции удовлетворить, — это Россия. Потому что дети здесь фигурным катанием с самого начала занимаются профессионально. У американцев другой менталитет. Увлечение спортом — это совсем не обязательно достижение вершин, прежде всего — занятое свободное время. В каждом городе по 40—50 катков, люди платят огромные деньги за себя и за детей, но занимаются для здоровья и удовольствия. Занимаются многие, а выходят на высший уровень только несколько человек. В России не так. Все, кто занимается, хотят получить результат. Это тоже, конечно, неправильно, потому что разочарования сложно переживать и родителям, и детям, но зато для тренеров — огромное поле работы.
— В Америке занятия спортом — это еще и способ попадания в колледжи и университеты.
Сергей: — Девяносто процентов ребят, которые занимаются у нас, потом уходят в колледжи и чаще всего прекращают кататься. И в колледжи действительно попадают часто благодаря тому, что хорошо выступали, например в юниорах на первенстве Америки. За это им дают возможность бесплатно учиться.
— Сколько семья экономит?
— Около 30 тысяч долларов год. Представляете? Позанимался ребенок — принес семье доход.
— А заодно и вопрос будущего решил…
— Он, конечно, сначала потренировался немало, но все равно: при равных результатах на вступительных экзаменах примут того ребенка, который был чемпионом. У нас мальчик катался, который по юниорам практически все выигрывал. Закончил школу, поступил в самый престижный американский университет. Мне его мама рассказывала, что там конкурс был какой-то запредельный. Так они благодарят меня до сих пор, открытки все время присылают. Другое дело, что моя тренерская связь с ним прервалась, но судьбу свою человек начал делать и с нашей помощью.
Марина: — Получается, у нас отношение к ученикам — профессиональное. Мы уже как-то даже смирились с тем, что не надо ставить себе задачи глобальные: у нас должны быть чемпионы. А раньше мечтали: вот этот еще год покатается в юниорах, а этот уже — во взрослую сборную… Но — пока вмешивается образование. Кстати, в России, мне кажется, в этом смысле жизнь тоже поменялась. Уже недостаточно быть просто чемпионом. Надо быть чемпионом с каким-то образованием. Как родители, мы можем это только приветствовать.
— Ваша победа на Олимпийских играх в Альбервилле-92 повернула как-то жизнь?
Сергей: — Тут-то все и началось. Популярность первые два года была сумасшедшая. Нас везде приглашали, снимали… Мы объехали с выступлениями все города, которые только есть в Америке и Канаде. Трудно было остановиться… Не повернула только в одном: мы много работали и до, и после.
Марина: — Я этот период подготовки к Играм вспоминаю как время, когда мы просто блаженствовали. Обстановка доброжелательная, каточек, стадион Юных пионеров — тепленький... Хочешь под музыку работать? Пожалуйста, не надо ни у кого ничего вырывать. Такие тренеры с нами работали: Татьяна Тарасова, Светлана Алексеева, хореограф — Лена Матвеева… Мы потом поняли, что выиграли с такой легкостью — относительной, конечно, — потому что за нами команда большая была. Мы спиной ощущали поддержку. Почему часто говорят: должна быть спортивная семья, от нее многое зависит? Потому что и это составляющая успеха. Очень важная!
