— Илья, 5 лет для фестиваля — уже срок. Как он «мутировал» за все эти годы?
— Рос, динамично развивался. Посмотреть на него в 2009-м и в 2013-м — все равно что сравнить Москву с самой отдаленной точкой России. Когда мы начинали, никто и не мог предположить, что локальное, по сути, местечковое мероприятие, рассчитанное в основном на жителей Краснодарского края и южного региона, перерастет в событие международного масштаба.
— Неужели не было никаких амбиций по этому поводу?
— У меня нет. Я не был уверен в том, что у «Кубаны» будет какое бы то ни было продолжение, рассматривал ее как удачную по итогу, но, возможно, даже разовую акцию, которую мне хотелось реализовать. И тем не менее, конечно, с первого года мы выкладывались по полной и делали все возможное, чтобы дать этому проекту хотя бы шанс на долгую и счастливую жизнь. Насколько она уже долгая и счастливая — судить не мне, со стороны виднее, но фестиваль до сих пор существует, а это уже о чем-то говорит.
— Конкуренция на этом фронте жестокая и высокая. Чем берете?
— Стараемся отходить от понятий «концепция», «формат», чтобы не загонять самих себя в какие-то рамки. Люди приезжают на море отдыхать. В любом курортном поселке — не важно, расположен он в Турции, Египте или Краснодарском крае, — самые отпетые рокеры могут отплясывать под Верку Сердючку и Григория Лепса, потом зажигать на кислотной дискотеке, а позже пойти на панк или металл-концерт. То же самое происходит на «Кубане». В отличие от многих других мероприятий мы по большому счету можем себе позволить все что угодно, и не думаю, что мы найдем хоть одного артиста, который при определенном стечении обстоятельств не смог бы по каким-то причинам выступить у нас, если, конечно, он не пропагандирует откровенно радикальные жизненные принципы. У нас есть место для всех, и мы каждый год это доказываем: сейчас пригласили в качестве специального гостя Юрия Антонова, в прошлом году была группа «Дюна».
— Ваши установки ясны. А как публика реагирует на подобные сюрпризы?
— Очень позитивно. Я без шуток считаю, что, например, выступление Боярского в позапрошлом году было одним из лучших за всю «кубановскую» историю. В отличие от большинства групп, которые выгружаются на сцену с гитарами, барабанами и кучей других инструментов, Михаил Сергеевич вышел один, с пустыми руками, звукорежиссер включил минусовку, но тем не менее люди как завороженные стояли и внимательно слушали его часовое выступление, распевая песни хором. В этом и заключается атмосфера «Кубаны». Мы можем найти повод и причину, чтобы пригласить в гости любого музыканта.
— Это такой шаг к примирению эстрадного батальона и альтернативного?
— Я считаю, что разговоры об их противостоянии — вымысел, искусственный стереотип, созданный некоторыми средствами массовой информации и программными директорами радиостанций, которые ограничивают свой формат жесткими жанровыми рамками. Нужно быть шире в восприятии музыки. Чистых жанров уже давно не существует. Группа Korn, например, записывается со Skrillex, Infected Mushroom, ее можно назвать и рок-группой, и танцевальным коллективом, потому что у них есть и перегруженные гитары, и электронные биты. Есть, конечно, классики, которые удерживаются в одном направлении, например Марки Рамон, но в основном все экспериментируют, никто не стесняется записывать неожиданные дуэты, и самые оголтелые панки записывают совместные треки с поп- и хип-хоп-коллективами. В моем плей-листе Олег Митяев легко может соседствовать с System Of A Down, а группа NOFX — вместе с Юлией Савичевой. Современного человека цепляют не стили, а конкретный продукт, который производится при их грамотном сочетании. KUBANА в этом смысле — фестиваль настроения, отпуск на море, в котором можно позволить себе полностью расслабиться и наслаждаться любой музыкой. Более того, из сугубо музыкального опен-эйра мы превращаемся в опен-эйр, где представлены самые разные виды искусства. Например, в этом году Эмир Кустурица везет к нам свою панк-оперу.
— По вашим наблюдениям, как живется после «Кубаны» тем музыкантам, которые проходят здесь первое боевое крещение?
— Для молодого, начинающего коллектива выступление на любом крупном фестивале — будь то KUBANA, «Нашествие» или другой опен-эйр — очень хороший старт, проба пера, возможность почувствовать, каково выступать на большой сцене, и опыт работы с профессионалами в этой индустрии. Конечно, если ты сыграл на «Кубане», это еще не дает стопроцентной гарантии, что уже завтра поедешь с гастролями по всей стране и будешь собирать стадионы вместе с многотысячными гонорарами, но это в любом случае шанс показать себя большой аудитории. Я знаю, что рязанская группа «Кактус», которая выступала у нас в прошлом году, сейчас достаточно активно дает концерты по всей России.
— Расскажите, как подбирался в этом году юбилейный пул хедлайнеров? Были какие-нибудь сложности?
— Они есть всегда, но мы знаем, как их решать. Конкуренция на российском музыкальном рынке высока. Вытащить на сцену статусного хедлайнера достаточно сложно, но мы вовремя подсуетились. Уже в январе у нас была заявлена группа System Of A Down, основной хедлайнер фестиваля на сегодняшний день, потом мы решились пройтись по актуальным именам в статусе ветеранов жанра: Bloodhound Gang, Guano Apes, The Prodigy, Wu-Tang Clan. Мне кажется, лайнап получился достойным. В прошлом году мы уже подняли очень высоко планку, которую нам самим теперь сложно перепрыгнуть, но я думаю, что в этом году программа будет как минимум разнообразнее, как максимум — не менее серьезной и мощной.
— Несколько месяцев назад на вас точило зуб Законодательное собрание Краснодарского края. Как удалось разрешить конфликт?
— Вся эта кампания против «Кубаны» была провокацией, интересной, небольшой, маргинально настроенной группе людей в определенных целях, которые по большому счету не имели к нашему фестивалю никакого отношения. Жаль, что сейчас в нашей стране травля хороших и ярких событий, реально полезных для страны и для региона, является таким странным способом перетянуть одеяло на себя в каких-то далеких от культуры междоусобных противостояниях. Но, я считаю, мы достойно сдержали удар. Для того, кто уже был на фестивале и знает, что там на самом деле происходит, это была несерьезная и скорее юмористическая история.
— «Милоновщина» в нашей стране — тоже, на ваш взгляд, «юмористическая история» или все-таки уже тенденция?
— К сожалению, тенденция. Причем, возникая на федеральном уровне, на местах она приобретает еще более гипертрофированную и искаженную форму. Если кто-то сверху сказал, что нужно запретить пропаганду гей-культуры среди молодежи (хотя я лично до сих пор не понимаю, о какого рода пропаганде идет речь), то в регионах эта идея часто воспринимается так, что нужно взять лопату и пойти убивать этой лопатой гомосексуалистов. Это дико. Такого не должно и не может происходить. У каждого человека есть право выбора, как ему жить и что делать. Если он не мешает никому другому, к этому надо относиться с уважением и пониманием.
— А как у нас обстоит дело с музыкальными тенденциями, если сравнивать их с западными?
— Пока в России нет таких мероприятий, которые могли бы конкурировать с американскими или европейскими опен-эйрами. Вместе со многими другими фестивалями мы стремимся к этому, но пока находимся далеко позади. На Западе уже есть целое поколение людей, выросших в этой культуре, те, кто посещал фестивали еще 30 лет назад, а теперь ездят, например, на Coachella. Несмотря на свой возраст, им интересна современная музыка. Они отличаются от своих ровесников в России, взращенных еще на советской эстраде. Но я верю, что если те почти средневековые тенденции, о которых мы только что говорили, нас не погубят, если нас не будут душить, музыкальная культура в России будет развиваться. Публика голодна, она интересуется, растет и омолаживается. Те люди, которые приезжали на первую «Кубану» одни, сегодня уже приезжают сюда с семьей, с детьми. Тем, кто родился в 1991 году, сейчас за 20 лет, значит, у нас уже есть поколение молодежи, которое не видело Советского Союза вообще и не знает, что это такое. Это новая, более свободная и более открытая публика, которой, я надеюсь, будет становиться все больше и больше. У них есть выбор — поехать отдыхать за рубеж или остаться в России, и мы должны завлекать такую аудиторию качественным отечественным продуктом. Не сложилось у нас с машиностроением — может быть, сложится с шоу-бизнесом.
