О подробностях постановочного решения прямо в «МК» нам поведала вся команда: режиссер, а также «главные герои» Анастасия Панина (Маргарита Готье) и Антон Феоктистов (Арман Дюваль). Вопрос Сергею Землянскому:
— Что лично вы выделяете для себя в этой пьесе, в этой истории? Что вас тронуло?
— Конечно, это эксперимент. Иной язык совершенно. Иные страсти. Вот спрашивают: зачем драмтеатру пластика? Не каждый театр решится на подобный ход. Это в чем-то вызов самим себе: для артиста пойти на это, несомненно, риск. А что до романа Дюма — в чем вообще большая трагедия всей этой истории, несмотря на красоту и романтизм? Ни один человек не относился к Маргарите Готье как к женщине. Все использовали ее только лишь как дорогой красивый аксессуар. И за ненадобностью ее оставили.
— Что и сейчас актуально по отношению к женщинам со стороны мужчин, — добавляет Анастасия Панина, — и даже по отношению к мужчинам со стороны женщин. И общества в целом.
— То есть безразличие как тренд? Модно быть безэмоциональным...
— Да, это как маска, — продолжает Землянский, — так проще существовать сегодня. Надеть маску и не реагировать. Это важнейший момент в нашей версии. Какая она получится — еще неизвестно...
— А музыка звучит, соответственно, Верди? «Травиата»?
— Нет, у нас оригинальная потрясающая музыка с учетом Верди. Некая дань отдана, не более. Брать в нашей трактовке подлинного Верди глупо, можно пойти в Большой театр и послушать там «Травиату».
— Как вы для себя преодолеваете проблему безразличия?
— Через любовь, конечно, — говорит Анастасия, — моя героиня приносит себя в жертву ради этой любви. Она точно не эгоистка. Вот она по-настоящему любит. Потому что только истинная любовь на жертвы способна.
— Проходят годы, но в человеческих отношениях ничего не меняется, — вступает Антон Феоктистов, — как люди любили 200 лет назад, так и любят. Как ненавидели, так и ненавидят. Вот мы заговорили о безразличии. Для меня все это очень понятные вещи. Я сам приехал в Москву из маленького города. И безразличие — беда больших городов. Люди привыкли к безнаказанности. Привыкли не отвечать за свои поступки. Перед самими собой. В метро тебя толкнут, ты в ответ пошлешь. А в маленьком городе не получится так, все друг друга знают. И я... не хочу, чтобы мой сын был москвичом. И общественное мнение — отдельная беда, когда человек двигается не туда, куда хочет, а куда его толкают...
— И сегодня это куда жестче, чем тогда во Франции, — заключает режиссер, — общество сегодня агрессивнее... Об этом мы и говорим через эмоцию, движение, жест. Без слов.
— А если придет неофит, не знающий содержания?
— Либретто на бумаге есть на всякий случай. Но на сцене все будет предельно понятно.
