В этот день в театре работают две сцены — одна основная на 1050 мест, другая — уличная, рассчитанная на столько, сколько людей встанет на площади перед театром. И пока на главной берет старт «Онегин», засыпая в летний вечер сцену снегом, листьями и валенками, на улице звуковики тянут провода, музыканты устанавливают технику, пробуют микрофоны. Артист Олег Лопухов (это он ведет концертную программу) сверяет с артистами порядок: кто за кем выступает. Чуть в стороне Олег Митяев пробует строй гитары — ре мажор, ля минор… Тут же зав. режиссерским управлением Любовь Кузнецова, директор театра Крок и сам худрук Туминас то и дело из зала выбегают на улицу: раздвоиться, к сожалению, не могут, чтобы и за «энциклопедией русской жизни» присматривать, и закрытие сезона как надо провести. Хочу задать Римасу вопрос, а он уже исчез.
Это он, Римас Туминас, пять лет назад предложил провожать сезон по-новому:
— Надо выйти на улицу, в жизнь, к людям. Это наши зрители, — сказал тогда режиссер, которого иначе как иностранцем высокомерно в Москве не называли. И с тех пор вахтанговцы закрывают сезон на старом Арбате.
— А дождь все-таки будет, — говорит кто-то, глядя в небо. Свинцовая жирная туча наползает на Арбат со стороны Кремля. Вот почему-то от Кремля всегда что-то нерадостное наползает, думаю я. А вахтанговская эстрада обрастает толпой и обрастает. На основной сцене Онегин-младший недрогнувшей рукой Виктора Добронравова уже прикончил курчавого поэта Ленского, отчего Онегин-старший, он же Сергей Маковецкий, вздрогнул, будто в него пулю всадило его альтер эго. И второй акт уже выходит на свою высокую коду. А на улице…
В это время на улице народная стихия сливается с театральной. Люди аплодируют музыкальным пародиям студийца Эльдара Храмова (он и как Зыкина может, и как Муслим Магомаев), стихам, что читает Александр Галевский, старейшей актрисе Нине Нехлопоченко. Вслед за Ольгой Гаврилюк упоенно подхватывают «Все стало вокруг голубым и зеленым», забыв о реалиях — все стало вокруг черным-черно и того гляди грянет буря.
Так и случается. Не просто грянула, а все вокруг засверкало, и небо опрокидывается проливным ливнем, который наотмашь хлещет артистов и публику. Вымокли все, но не дрогнули артисты и не покинули сцену. Олег Митяев поет Визбора, и в раме стихии это выглядит романтично. Зрители, у кого зонты, раскрывают и пускают соседей. Другим плевать на дождь, и они с отчаянной радостью поют «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».
И тут… Финал — он решает все. На сцену поднимается сам «Евгений Онегин» в своем основном составе — прямо с главной сцены спектакль шагнул на улицу — Маковецкий, Максакова, Коновалова, Добронравов, Коренева, Волкова, Бердинских, Бечевин, Крегжде. Онегин-младший держит на руках маленькую дочку, и она, смешная такая, в белом платьице, все время дергает папу за нос, а папа ее беспрестанно целует, как будто и не убивал никого полчаса назад, не был послан гордой Татьяной. Артисты читают под дождем (хотя он уже стихает) Пушкина. В конце мужской состав поет песню, специально написанную звукорежиссером Вадимом Буликовым. В ней такой припев: «Театр Вахтангова — восьмое чудо света». Самое интересное, что именно на этих словах как будто кто на небе взял и вырубил дождь.
