На самом деле объяснить это чувство невозможно. Просто когда смотришь много европейских, в том числе фестивальных работ, возникает некое представление об их атмосфере, которая создается прежде всего высоким уровнем профессионализма. Нет ничего случайного, спонтанного — гэги, трюки, пластика, мимика — все продумано и выверено. В спектакле «Три Пинто» — та же история. То, что Кисляров — хореограф по первому образованию, сильнейшая сторона его режиссуры. Вообще, кажется, что нехореографов в музыкальный театр и пускать не стоит: современная опера, живущая на постмюзикловом пространстве, просто обязана вернуть себе изначальные синкретичные методики постановки. Артисты «Трех Пинто» хороши во всех своих проявлениях: вокальном, пластическом, мимическом, буффоном и драматическом (в спектакле много разговорных фрагментов).
Сюжет комической оперы, которую Вебер не закончил, оставив лишь разрозненные неинструментованные номера, основан на буффонной интриге обмана: один рыцарь выдает себя за другого, еще один — за первого. Потом появляется третий. Все эти три Пинто хотят жениться на одной Клариссе, а помогают им верные слуги. Но в принципе все это совершенно не важно. Главное, чтобы было место для клоунады и хороших арий, ансамблей и хоров. Арии и ансамбли, которые дописал и оркестрировал Густав Малер (внук Вебера уговорил-таки 28-летнего Малера это сделать), — на самом деле хороши. А клоунада, которую Михаил Кисляров решил в стилистике пантомимы 60-х годов, вышла чрезвычайно стильной и тонкой. Хор и персонажи наряжены в костюмы а ля Марсель Марсо (художник Светлана Лехт), а бурная жизнь хора, комментатора и активного участника действия, отсылает к фильму Ролана Быкова «Айболит-66». Но все это сделано по-своему и настолько органично музыке (которая удивительным образом синтезирует мотивы Вебера с малеровским духом), что не вызывает ощущения вторичности. Режиссеру удается создать комическую атмосферу, нигде не погрешив против вкуса и даже близко не подходя к границе, за которой опасно пованивает капустником. Каждый ансамбль или арию можно извлечь из спектакля и превратить в шикарный концертный номер. Однако действие, несмотря на нехитрую номерную «драматургию», не разваливается: сюжет передается как эстафета и при всей своей предсказуемости не дает скучать.
Эта внешне легкая, но на самом деле тщательно выстроенная игра с миллионом подробностей, придумок и «фишек» встроена в остроумные декорации Сергея Бархина. Что касается грандиозного маэстро Геннадия Рождественского, то он просто поражает умением не только прекрасно управлять большим составом оркестра, хором и солистами, но и радовать зрителя всякими эксцентричными выходками и репликами.
Артисты отлично усвоили правила игры и по максимуму развернули свои комедийные способности. Все женские роли — яркие и запоминающиеся. Александра Мартынова в партии Инес прекрасно изобразила кошачью грацию, Ирина Алексеенко (Лаура) сочетала отличный вокал и грубоватую решительность верной служанки, а неземная Татьяна Конинская в роли Клариссы здорово воспроизвела певучий поэтический стиль великих поэтесс полувековой давности. Герман Юкавский (Дон Панталеоне) был в меру демоничен, Михаил Яненко (Гомес), как положено Пьеро, лиричен и трепетен, а Алексей Сулимов (Гастон), как положено Арлекину, плутоват и хитер. Отличная работа Алексея Морозова (Амброзио), который помимо прочего рассмешил зрителей своим фальцетом. Но особого респекта заслуживает хор, соединивший в себе (как в хорошем мюзикле) пение, танец, пантомиму, пластику и эксцентрику и в котором каждый персонаж обрел яркую индивидуальность.
Кстати, спектакль исполняется на немецком языке без титров, которые всегда очень отвлекают зрителя от сцены. Но все понятно: вокальные номера чередуются с разговорными связками на русском языке (перевод Екатерины Поспеловой). Через пару эпизодов возникает ощущение, что мы отлично понимаем немецкий текст. Особенно когда из оркестровой ямы раздается голос Геннадия Рождественского: «Яволь!»
