Женева. Заключительный спектакль гастролей Вахтанговского театра. Второй акт «Дяди Вани». На сцене Иван Петрович Войницкий со смятенной душой и в предощущении возможного счастья. А тут вдруг появляется персонаж, которого у Чехова в пьесе никак нет: мужчина с нетвердой походкой и в смешной шляпе набекрень, да еще предлагает выпить. Маковецкий озадачен столь неожиданной мизансценой, но виду не показывает и, как опытный импровизатор, отыгрывает экспромт: пригубил с внезапным визитером, и тот, покачиваясь, удалился в кулису. Интрига худрука явно удалась, но на качестве спектакля не отразилась, и действие понеслось дальше, вовлекая публику в высокие и нелепые человеческие страсти, блестяще сыгранные вахтанговцами.
Уже на поклонах, когда отгремели аплодисменты и Людмила Максакова на хорошем французском (дублируя себя же на русском) сообщила публике, что у дяди Вани, то есть у Маковецкого, — день варенья, зал взорвался аплодисментами с новой силой, и артиста завалили цветами. А Сергей Васильевич просто сказал:
— Знаете, это такое счастье — играть в свой день рождения любимую роль с людьми, которых ты любишь.
Уверена, Маковецкого назовут лучшим исполнителем этой роли в ХХI веке или, по крайней мере, его первой четверти. А финальную сцену спектакля со временем причислят к хрестоматийным образцам режиссуры: вот человек сидит на табуретке — уставший от жизни, с опущенными плечами, неловко завернутой внутрь ногой и с закрытыми глазами за очками. Соня поднимает его, пара — это воплощенное двойное одиночество — как будто танцует. И как будто живет. Соня снимает с его зажмуренных глаз очки и руками раскрывает их, потом раздвигает ему рот. Зрители видят детскую улыбку и детское счастье в безумных глазах, устремленных, очевидно, туда, где бедная Соня пообещала бедному дяде Ване «небо в алмазах».
Среди зрителей оказался и настоятель Русской православной церкви в Женеве отец Михаил. Я спросила его мнение об увиденном.
— Согласитесь, это нетрадиционный Чехов, вас не шокировали вольные сцены в спектакле?
— Постановка прекрасная. Я очень доволен. Я сам играл в театре, когда учился в русской школе в Париже. К нам приходили артисты МХАТа Греч и Павлов (актеры из пражской группы Художественного театра. — М.Р.), занимались с нами, ставили «Ревизора». Я Ляпкина-Тяпкина играл. Вот так.
Стол имениннику накрыли в небольшом ресторанчике неподалеку. Были, что называется, только свои. Директор Кирилл Крок от театра подарил Маковецкому арманьяк, оказавшийся ровесником именинника, то есть 55-летней выдержки. А широкополую шляпу из итальянской соломки артист получил от «МК» и ИТАР-ТАСС (Ольга Свистунова). Владыка Михаил пропел ему красивым баритоном «Многие лета».
Надо сказать, что организатор гастролей Вахтанговского — Международный центр МГУ имени Ломоносова в Женеве, впервые выступивший в роли театрального продюсера, сам не подозревая того, установил очень высокую планку на швейцарской территории для привозимой из России театральной продукции. Во всяком случае, теперь будет с чем сравнивать.
Женева—Москва.
