«Леньку Пантелеева» из питерского ТЮЗа им. Брянцева играют в центре столицы, на сцене Пушкинского театра. Банда, орудовавшая в постреволюционном Петрограде в 20-е годы, оккупировала всю сцену и даже ложу слева — там посадили ансамбль струнников, в то время как сцену беззастенчиво захватила лихая джаз-банда.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
Леонид Пантелеев (урожденный Пантелкин) — легенда и миф советского прошлого. Из рабочей семьи, выучился на типографского рабочего (интеллигенция рабочего класса), служил в Красной Армии, в ВЧК, откуда его якобы выперли. Вообще, много путаницы в его биографии, с одной стороны, признанный король налетчиков, с другой — заступник бедных. Вроде как советский Робин Гуд, несмотря на то что был душегубом и имел руки по локоть в крови. Любил женщин, а они — его. На них и погорел. Так, во всяком случае, утверждают авторы мюзикла, но который претендует на «Золотую маску» в разделе «Большая драма».
Драма «Ленька Пантелеев» начинается зажигательно и весело. «Крутится, вертится шар голубой…» плюс парочка образцов городского фольклора... и понеслась удалая бандитская жизнь. Ее романтизация выполнена весьма стильно, и стиль спектаклю задает прежде всего пластический рисунок Максима Диденко. Герои движутся по сцене и общаются между собой в эксцентрической манере: резкое выбрасывание рук и ног, прыжки сопровождают их же реплики. Сам Ленька — король не только криминала, но и танца. Артист Илья Дель отлично подходит (и даже внешне похож на своего героя) к этой роли. Тонкие черты лица, рыжеватые волосы — в ежик. Даже худоба его изящна, не говоря уже про танец — делает он это отменно: ноги в широченных брюках песочного цвета ходят как заведенные. Ну как такого пацана не полюбить?! Тем более что Ленька — не просто конченый душегуб, а конченый идеалист. Грабит не ради награбленного, а ради процесса. Белый пароход, загруженный дружками и любовницами, отчаливающий в теплые края, — утопическая мечта бандита. Которую, впрочем, даже возлюбленная его не разделяет. В этом король одинок, но заразительно-обаятелен.
Авторы спектакля обозначили свое детище как «мюзикл». Ревнители чистоты жанра возразят: и что за мюзикл, в котором артисты демонстрируют столь несовершенный, сугубо драматический «вокал»? Но здесь «Мюзикл» - тип организации драматургии и сценического действия. Музыкальные номера — центры представления, а пластика артистов, гэги, буффонадные и клоунадные репризы организованы в жесткую подробную партитуру, характерную именно для мюзикла, а не для драматического спектакля.
Музыкальный материал, который использует композитор и аранжировщик Иван Кушнир, на первый взгляд прост и прямо-таки предназначен для радикальной обработки: реальный городской фольклор, популярный в начале прошлого века, или его стилизация. Но что бы это ни было — действительно старая песня «Шар голубой» (лирико-драматический лейтмотив героя) или фривольная «Мадам Анжа» (песенка, написанная лет 40 назад питерским бардом Александром Дольским на стихи Владлена Бахнова), — композитор придает каждой песне новое и нетривиальное музыкальное решение. Акустический инструментальный ансамбль (скрипки, контрабас, саксофон, ударные и клавиши) во главе с эксцентричным контрабасистом Сергеем Азеевым (он же одно из действующих лиц) создает на сцене атмосферу странного, но очень современного кабаре в духе перформансов группы «Аукцыон» и даже где-то курехинской «Поп-механики». Жаль только, питерцам не удалось идеально отстроить звук на чужой площадке.
Отличная декорация в духе физкультурных парадов мятежных годов время от времени эффектно въезжает в криминальные будни и праздники пантелеевской банды, а также семьи скупщика краденого, на дочери которого женится Пантелеев. Всплывает цитата из «Трехгрошовой оперы», а чуть позже — из Евангелия… Но питерский спектакль можно было бы посчитать даже оскорбительным: романтизировать криминал в наше бандитское время достаточно цинично. Не ради же этого сделан спектакль Максимом Диденко, Николаем Дрейденом и всей молодой командой? По мере развития яркое музыкальное действие переходит в драму, причем актуальнейшую.
На сцене сведены и сканированы два близких классовых элемента — бандит от государства и бандит-индивидуал: Ленька Пантелеев и начальник угрозыска Смирнов. Бывшие друзья-красноармейцы живут по законам, сегодня особенно эффективно практикуемым: откаты, коррупционная повязка и т.д. Один встроился в госсистему с такими координатами и работает на нее, другой как будто действует против, но точно такими же методами. Конечно, индивидуал вызывает больше симпатий, но и чекист совсем не ходульный персонаж. Их диалог во втором акте, в мизансцене - уголовник на сцене, а чекист в центре зала - ключевой и многое объясняет. Невольно всплывают образы Ходорковского и теперь уже покойного Березовского: они тоже когда-то бежали в одной упряжке с властью, а кончили… Один на нарах, другой — загадочной смертью на чужбине. При всех неровностях спектакля, его откровенных длиннотах, многословности текста (особенно ключевого диалога) он вызывает интерес и уважение: талантливо, честно. Совсем молодые люди (некоторые не достигли и 30) сделали с болью, а не моды ради спектакль про Россию сегодняшнюю, про анатомию власти. Жаль одно - среди нынешнего криминала идеалисты, как г-н Пантелеев, вряд ли найдутся.
