Дюссельдорф похож на большую стройку — везде строительные леса, дороги перегорожены, сплошные объезды — неудобно.
— Власти обещали все это наконец закончить к 14-му году, — говорит на хорошем русском шофер такси. Он иранец, но учился в Москве, жена русская, дома говорят по-русски. — Все сделают, будет красиво. А Москва изменилась? А то я 15 лет не был.
По дороге до Schauspielhaus узнаю от симпатичного иранца, что никакого ГАИ в Дюссельдорфе нет — у полиции эти функции и «полицейские тут очень симпатичные». И хотя город не миллионник — всего 700 тысяч жителей — парков в нем больше, чем во всей Европе, за что Дюссельдорф несколько лет назад отмечен международной наградой. А вот и Schauspielhaus — белое, с текучими формами здание, образца 1968 года, оно и сегодня смотрится сверхсовременно — снаружи и изнутри.
— Наконец закончили монтаж, — говорит мне переводчик Виктор Ферин, — тяжело было.
«Гамлет» из Александринки оказался сложным «мальчиком» — одна декорация в трех фурах, монтаж — почти сутки. С виду конструкция художника Боровского простая — трибуны стадиона, только развернутые к зрителям обратной стороной. И, соответственно, артисты встречают публику спиной, не спрашивая: «Ничего, что я к вам спиной?» Ничего-ничего, очень даже любопытно.
Надо сказать, что Год России в Германии открылся еще в декабре большим театральным проектом (организатор — Министерство культуры, исполнитель — фестиваль NET). Тогда в Берлине на площадке Берлинерфестшпиле сошлись российские спектакли разных направлений: классика в лице «Трех сестер» Мастерской Петра Фоменко, «Горки 10» художественных артистов (или артистических художников) Дмитрия Крымова и театральный перформанс «Бюро гениальных заблуждений» группы АХЕ. Плюс несколько проектов современного искусства. А Дюссельдорф принимал «Пять вечеров» Мастерской Фоменко, «Горки 10» и лабораторию-мастерскую на Беговой. Теперь Schauspielhaus принимает масштабного «Гамлета».
Публика пришла в основном русская — в Дюссельдорфе большая диаспора, не меньше, чем японская. Интерес к спектаклю подогрет русскоязычным сайтом Deutsche welle, сообщившим, что современная трактовка Шекспира носит остро политический характер — «место действия — полицейское государство, в котором каждый несвободен и все ходят под конвоем». Для немецких театралов на экраны вывели субтитры.
«Гамлет» действительно начинается спиной к залу: огромная массовка (50 статистов и двух немецких овчарок набрали на месте) аплодисментами приветствует короля с королевой. А в это время плохо держащегося на ногах Гамлета волокут два охранника вдоль первого ряда. Принц Датский пьян в стельку, но его, окатив водой, быстро приводят в чувство, облачают в официальный костюм и подпирают с двух сторон двумя секюрити — чтобы не упал. А он, шалун такой, хвать Офелию за маленькое черное платье чуть пониже спины.
Острая и даже провокативная форма предложена Фокиным публике. Та, настроившаяся на Шекспира как на Шекспира — большого и основательного, — получает резкий, с пробегом бросок по классике, где пробег — совсем не фигура речи. Гамлет, а вслед за ним другие персонажи драматургической версии Вадима Леванова стремительно носятся по трибунам, пробегая пьесу по основным точкам — встреча с призраком отца, представление актерами сцены «мышеловка», объяснение Гамлета с Офелией, королевой-матерью, убийство Полония и, конечно же, монолог «Быть или не быть?».
Сцены лаконичны, часто с остроумными ремарками, все-таки ошеломляют скоростью, заданной режиссером, и, кажется, обрекают артистов на выполнение непростого формального рисунка. Но это видимость — скорость дает эмоцию, сравнимую с экстремальной, придает зрелищу особую атмосферу. Замечательный у Фокина Гамлет — Дмитрий Лысенков, молодой, яркий, с необычной фактурой артист. Гертруда — Марина Игнатова (бывшая артистка «Ленкома», служит теперь в БДТ, играет в Александринке), Андрей Шимко (Клавдий), Виктор Смирнов (Полоний) — отличные работы. Кстати, когда тучный Полоний первый раз появился на сцене, зал зашумел — узнали прекрасного артиста, а рядом со мной женщина даже вздохнула: «Постарел-то как...» На поклонах артистов вызывали несколько раз.
Неожиданно: театральный гардероб в Германии не бесплатный — оставить пальто стоит один евро.
Дюссельдорф.
