По традиции артист получит самые сердечные поздравления от родных и близких, а именно от любимой жены Татьяны, сыновей Никиты и Ивана, внучек Лизы и Кати. А также от многочисленных поклонниц своего творчества.
В ответ Вячеслав сам приготовил подарок всем, кто его любит, в виде нового творческого, выражаясь современным языком, контента. Почему именно такое обозначение? Да потому, что Вячеслав творит сразу в нескольких направлениях. Об этом певец сам рассказал «МК».
— В последнее время я натворил столько, что и не знаю, как все это обозначить. Я уже раньше выпустил три книжки, теперь вот написал четвертую. Но вроде как издательство ее — тьфу, тьфу! — берет. Это продолжение предыдущих трех книг, и называется она «Сизифов труд». Кроме этого мне недавно позвонили, сказали: «Мы прочитали в «МК», что вы писали детскую пластинку, давайте сделаем книжку». А мне обещали девочки из ВГИКа сделать по ней мультфильм. И я говорю: «Лучше я вам напишу что-то новое», — и за полчаса сочинил порядка 30 стихотворений. Вот сейчас эту книжку тоже готовы выпустить сразу и в Украине, и в России. Но пока ее еще иллюстрируют мои двоюродные племянницы из Киева Таня и Катя Очередько. К тому же после долгих приставаний я решил написать еще книгу, которая оправдала бы мои мемуарные воспоминания, когда мы с друзьями переживали разные дни и рассказывали истории из жизни. Такое «Дачное боккаччо», так я это назвал. Там будут собраны истории, которые рассказываются не только от моего лица, но и от лица моих друзей. Скажем, Геннадий Дудник вспоминал о том, как ходил на стриптиз в Гамбурге, а Евгений Весник (и это не вошло в его мемуары) — как в первый раз в жизни вживую увидел Вертинского...
— Необычное воспоминание...
— Лично я не понимаю эстетики Вертинского, все эти негры и потные ночи Сингапура не оказывают на меня никакого влияния. Но я все приставал к Веснику: «Расскажите, в чем причина его успеха?» А он мне сказал: «Помимо того что Вертинский был красивый и музыкальный, он был еще и блестящим режиссером». И поведал, как в 1943 году Вертинский вернулся в Россию. И через некоторое время был объявлен его концерт. И Весник приложил все усилия, чтобы попасть за кулисы. И он рассказывал мне: «Я весь дрожу, за занавесом шум зала и загримированный Вертинский, уже в шапочке и в костюме Пьеро, и не только кисти закрашены белым, но и все руки до плеч. Наконец конферансье объявляет: «Встречайте! Александр Вертинский!» Он выходит и вдруг выкрикивает, грассируя: «Родина, прости!» — падает на колени, рукава костюма падают вниз, обнажая эти белые руки, и Вертинский замирает в стоп-кадре. В зале поднимается неимоверный шум, кто-то кричит: «Браво!», кто-то: «Позор!». Наконец закрывается занавес. Я, совершенно ошалевший, смотрю на Вертинского, он встает с колен, с совершенно холодным взглядом отряхивает брюки и говорит: «Ну, как я их всех убрал?!». Насколько он был мастер.
— Почему же вам он не нравится?
— Я вырос, так скажем, в некотором гетто, рядом с Белорусским вокзалом, мне всегда была чужда эта эстетика. И когда я уже работал в разных ВИА, то не мог, к примеру, понять того бешеного восторга, который испытывали многие от игры гитариста Джона Маклафлина. Для меня Карлос Сантана с одной сыгранной нотой, которой он так держал! Долго! Вот он был куда дороже. Я уже тогда понимал, что можно же зарядить компьютер — и будет та же беглость.
— В музыке чем сейчас увлечены?
— Я закончил запись восемнадцати песен, которые надеюсь выпустить к 8 марта. Пластинку назову: «ВИА — Малежик». Это — мои песни.
Есть еще один проект, его идейный вдохновитель — Александр Ольцман. Это будут песни военных лет, которые я с удовольствием спел. Мне вот некоторые говорят: «Это такие песни! Их надо переосмысливать!» Да не надо! Как я их чувствовал, так и спел. И еще я замахнулся на Шаляпина, на его «Из-за острова на стрежень».
— Интернет-проекты есть у вас?
— Я остаюсь приверженцем старых носителей и для своих литературных произведений, и для своих песен. Но мне предлагают сделать аудиокнигу, есть уже конкретные наметки.
— Что сегодня, по-вашему, главное в музыке, куда пойдет ее развитие?
— Люди сегодня привыкли к отточенной фонограмме, но я считаю, чтобы цепляло, должны быть шероховатости, заусенцы. Я лично приверженец стиля гранж. Это когда есть какая-то неровность, которая интересна. Я так считаю, что если бы производители научились выпускать яблоки с червоточиной, их можно было бы продавать значительно дороже. Вот таких бы яблок-песен записать! А тенденции... Мне кажется, что чувства, которые возникают между людьми, они всегда будут востребованы, а не глянец, который уже порядком приелся. Вот по вектору любви и пойдет развитие музыки.
Слушайте новую песню Вячеслава Малежика:
