— Ваша последняя выставка «Сечения» проходила в Музее современного искусства весной. Но все же ваши работы — редкие гости выставочных пространств. С чем это связано?
— Нет хороших площадок. А этот музей является одним из немногих музеев, которые имеют нормальный интерьер, свет и цвет пола. У нас много выставочных пространств, но если даже туда притащить мировые шедевры, они в таком контексте не будут восприниматься. Эта целая наука — как показывать произведения искусства. У нас это, к сожалению, мало развито. Я могу высказать респект в сторону «Гаража», Музея современного искусства.
— Как в России сейчас обстоят дела со скульптурным делом?
— Просто катастрофически! Был период памятников политизированных. Но мастера, которые этим занимались, были неплохо выучены: школа реалистического искусства была лучше, чем сейчас. Появилось много людей, которые называют себя скульпторами, не являясь ими. Они окучивают наши несчастные русские города и, общаясь с губернаторами, предлагают что хотят. Вроде темы благородные: Кирилл и Мефодий, Сергий Радонежский, какие-то князья... А качество этих произведений катастрофическое — халтура и хамство. И рядом находятся церкви, которые страдают. Стоят храмы — и Кирилл и Мефодий. Вместо нимбов — хулахуп. Это же трагедия! Люди хотят как лучше, а получается по-черномырдински. И таким «квадратно-гнездовым» способом заставляется наша несчастная родина.
— Каких памятников или скульптур не хватает городу?
— Современных. Был дяденька в кепке. Сменился на священников, князей — плохо слепленных, с плохими лошадьми. Но нет современных скульптур. Появились некие шутки: плавленый сырок, огурец... Это все очень мило, но к скульптуре никакого отношения не имеет и вызывает печальное удивление.
— А какие памятники вообще стоило бы убрать?
— Да убрать бы процентов девяносто девять: и старых, и новых. Вот новый Гоголь стоит на месте старого. Есть надпись: «Гоголю от советского правительства». Да это же анекдот! Какой можно сделать вывод о людях, которые живут в этом городе?..
— Вы сами определяете свой творческий подход как «свободный реализм». Насколько слово «свобода» отражает свое значение: приходится ли в силу каких-то причин все-таки загонять себя в определенные рамки?
— Чем я старше, тем больше освобождаюсь от них. Есть все-таки достаточное количество цивилизованных людей, которые все понимают. Если я делаю вещи для народа, зачем мне загонять себя в какие-то рамки? Это время уже прошло. Долгое время приходилось загонять себя в рамки, а лет двадцать назад сказали: «Давай, ты свободен!» А ты уже как при крепостном праве думаешь: «А куда я пойду? Я не творческий человек — умею только ботинки Ленину лепить».
