— Розалинда, для вас лично насколько важна подлинность христианских святынь?
— Для меня всегда на первом месте любовь, с которой что-то создается, она определяет все. Именно поэтому мне захотелось участвовать в фильме, ведь он сделан с большой любовью и верой. И я не сомневаюсь, что туринская реликвия — настоящая, верю в то, что на ней сохранился образ Христа.
— Вы встречались в Москве с представителями православной церкви?
— Мы вместе с режиссером и нашим продюсером были в гостях у Архимандрита Тихона Шевкунова. Наша встреча длилась несколько часов и была необыкновенно интересной. Несмотря на то, что все события вокруг туринской Плащаницы мы изучали очень долго и основательно, во время этой беседы мы узнали много нового. И все люди, встреченные нами в православном монастыре, нам очень понравились. После посещения я почувствовала себя православной, такое сильное впечатление у меня осталось. И еще меня поразило, что отец Тихон узнал меня и очень хвалил мою работу в фильме «Страсти Христовы».
— Как вы попали в фильм Мэла Гибсона?
— Случайно. Уже были утверждены все актеры, моей роли поначалу вообще не было. Мэл мне потом рассказывал, как перед началом съемок был на студии Чинечита и нечаянно столкнул со стола альбом с фотографиями артистов. Выпало мое фото. И он решил, что я должна обязательно сняться в его фильме. Так я сыграла падшего ангела — Сатану.
— У вас не было сомнений, сниматься ли в такой роли?
— Я согласилась не раздумывая, Мэл Гибсон — великий режиссер. Каждый раз, когда я вспоминаю этот фильм, я размышляю над тем, что в каждом есть плохое и хорошее, свет и тень, они сочетаются в очень причудливых формах. Я очень дорожу этой работой.
— Ваш отец смотрит фильмы с вашим участием? Он видел «Ночь Плащаницы»?
— Да, конечно. Мы смотрели «Ночь Плащаницы» вместе, нам и фильм очень понравился и сам процесс совместного просмотра. И поскольку мой отец страдает неприкрытой мегаломанией, он часто ассоциирует себя с Христом, поэтому фильмы, где речь идет о Христе, ему очень симпатичны. (Улыбается).
— Кажется только однажды весь клан Челентано — ваш отец, мама — Клаудиа Мори, вы с братом и сестрой снимались вместе. Это была комедия «Юппи ду». Нет ли у вас желания повторить тот давний опыт?
— Тогда мне было всего пять с половиной лет. А когда я подросла, то начала стремиться к самостоятельности. Достаточно рано, в 18 лет, ушла от родителей, чтобы найти свой путь в жизни. Мне всегда хотелось сохранить профессиональную дистанцию от своих знаменитых папы и мамы. Мне было важно, чтобы меня воспринимали отдельно от них, творческую независимость я ценю превыше всего.
— Как ваш гениальный отец оценивает вашу музыкальную карьеру?
— Петь я начала в 19 лет, уже покинув родительский дом. Тогда же выступила на фестивале в Сан-Ремо. Получила известность с песней «Золотой век». Отец хвалил, говорил, что у меня хороший голос. И все-таки я решила уйти из мира эстрады и шоу-бизнеса, поскольку он очень сильно коррумпирован. Но музыка была и есть важнейшая часть моей жизни. Она как любовь, необходима мне всегда.
— Вы еще и художник, и актриса — что для вас важнее?
— Не могу ответить, скажу только, что мне просто необходимо быть окруженной искусством, творчеством. Если я могу выразить эмоции с помощью своих картин или ролей — то я буду делать и то и другое. Главное найти путь от сердца к сердцу.
— Многие уверены, что человеку, посвятившему свою жизнь искусству, бывают просто необходимы, а потому простительны, разные допинги, расширители сознания, вы с этим согласны?
— Я полностью отрицаю применение наркотиков любых видов. Только две вещи могут по-настоящему расширить сознание, открыть непостижимое и подарить счастье. Это искусство и любовь.
— Розалинда, у вас очень красивая форма головы, но женщина, которая сознательно отказывается от волос, вызывает вопросы. В какой момент к вам пришло решение брить голову и почему вы сохраняете этот образ?
— Мне сейчас 44, а когда мне было 18, у меня были длинные густые волосы. Начиная с юности и до сегодняшнего дня, я все время что-то делала с волосами: то стригла, то отращивала, то брила. В выбривании головы налысо есть важный психологический момент. Когда меня одолевают мысли, от которых мне хочется избавиться, я брею голову. И освобождаюсь не только от волос, но и от всего того, что меня угнетает. Начинаю с чистого листа.
— От каких мыслей вам хочется избавиться?
— Бывают какие-то темные мысли, грусть, меланхолия, воспоминания, с которыми лучше бы расстаться.
— Воспоминания порой оставляют неизгладимый след. У вас на щеке шрам, если это не тайна, скажите, откуда он появился?
— Я рисовала картину, она не получалась и у меня появилось непреодолимое желание причинить себе боль. И я в трезвом уме и здравой памяти ударилось головой о подрамник.
— Помогло?
— Потом я жалела, что причинила себе боль, но та кровь, которая хлынула — ее можно сравнить со слезами. Как и слезы, она принесла мне облегчение. А шрам остался.
— Розалинда, есть у вас желание поработать с русскими, сделать что-то вместе?
— Очень этого хочу. Я обожаю Россию, русскую литературу, особенно Достоевского, ваш балет, вообще русских людей. Мой любимый поэт Маяковский. Что касается кино, есть замечательная история, связанная с Россией и Италией, она о том, как сын-итальянец всю жизнь разыскивал свою русскую мать и нашел ее. Русские продюсеры придумали для меня роль итальянской журналистки, которая помогает герою, кстати, не вымышленному, а реальному. Надеюсь, проект осуществится.
