— Хочу напомнить, — начинает Алина, — что фестиваль проходит каждый год, он вырос из масштабной выставки, которую устраивал в августе ГЦСИ ко дню своего рождения...
...Начнем с музея-заповедника «Царицыно», с которого клеймо позорного новодела смоется разве что лет через сто; однако именно работы Гоши Острецова и Георгия Литичевского, Ани Жёлудь и Ларисы Резун-Звездочётовой, Аркадия Петрова и Ирины Затуловской приходятся здесь (в Хлебном доме) как раз кстати, обладая, по мнению куратора, всеми признаками «фольклорного сознания», со всеми его веселыми ужасами. И какая-нибудь хохлома может наконец заговорить по-русски, и старина может оказаться стильной и актуальной, если упакована в правильную мысль живого, не обезличенного «народностью» художника, не говоря уж о технологиях (вроде вышивки и ткачества), которые легко взяты на вооружение Люсей Вороновой. А традиционная деревянная скульптура шагнула в творчество Леонида Сокова, Ростислава Лебедева...
Далее мы следуем на Делегатскую, 3, во Всероссийский музей декоративно-прикладного искусства: там развернулось пространное собрание Петра Новицкого под идеей — «За железным занавесом: официальное и независимое искусство Польши и СССР
— Очень интересно взглянуть на послевоенное искусство обеих стран, — говорит г-жа Федорович, — в чем художественное различие? В Польше соцреализм существовал относительно недолго; собственно, идеологические ограничения имели место буквально одно десятилетие, поэтому польские художники работали в системе общеевропейского модерна.
— У нас же — иная история...
— Да, в СССР ясно прочерчиваются две линии — соцреализма и неофициального искусства. Но в то же время сейчас мы пересматриваем наше отношение к соцреализму — с успехом проходят его выставки на Западе, ведь идеологическая составляющая отходит на второй-третий планы, остается же высокое качество живописи и общее состояние духовного подъема, надежды... и они передаются с холстов до сих пор.
— То есть не надо перегибать палку, вычеркивая соцреализм из разряда искусства?
— Конечно, нет, тем более что Новицкий собирал только работы хорошего качества...
— А в Польше свой явный андеграунд родился?
— Там не было такой пропасти между официозом, не было жестких запретов — современные польские художники всегда где-то выставлялись, происходил свободный культурный обмен с Западной Европой — они видели, что там делается...
Выставка столь масштабная, что подразделяется на несколько тем, как-то: «Торжество идеологии» (символика революции, Ленина, Сталина, «перекуем мечи на орала»), «Второй польский авангард» (работы т.н. возрожденной «Краковской группы» и галереи Кшиве Коло), «Неофициальная художественная жизнь СССР 1970–80-х» (представлена смачными «первыми именами» — работами Эрика Булатова, недавно ушедшего от нас Эдуарда Штейнберга, Ильи Кабакова, Эрнста Неизвестного, Эдуарда Гороховского etc.).
Наконец следуем в Дом на набережной, в квартиру атташе по культуре посольства Австрии Симона Мраза: там совместно с Австрийским культурным форумом и галереей «У краткое» организована выставка Belarus — Young Contemporary Art.
— Выставка Симона Мраза показывает неожиданный кураторский взгляд на молодое искусство... — комментирует г-жа Федорович, — он привез небольшие по формату работы; чем они интересны? Белоруссия — закрытая страна, и тамошние художники испытывают трудности с показом своих работ (причем любых, даже не направленных идеологически). Некоторые из участников, например, являются членами запрещенных группировок — не афишируют своих лиц, не пишут свои имена, чтобы на родине не было проблем.
Из тех, кто имена называет, — это фотограф Сергей Жданович, рассуждающий в своих пространственных инсталляциях о взаимодействии со средой, сопоставляя художественное и документальное. Это Денис Лимонов, ярко, остро и провокативно «выявляющий болезни белорусского общества». Это Жанна Гладко с «Присутствием» скрытых религиозных символов...
— Алина, что в целом отличает фестиваль этого года?
— Сложно, конечно, показывать иностранные коллекции, это требует больших средств. Но, как правило, коллекционеры сами к нам расположены, мы встречаем полное согласие по оргвопросам. В
