Днем идут репетиции, мы же пытаем двух непрошедших — Филиппа Копачевского и Александра Лубянцева — настоящих народных любимцев КЧ-2011! Прежде Филипп категорически не давал интервью, а сейчас и вовсе уехал из Москвы, так что мы получили эксклюзив.
— Слышал о такой пикантной подробности, что вы решили снять стресс покупкой собаки…
— Да не снимал я стресса… Собаку давно хотел, но не было времени. А сейчас две недельки выкроил до плотных гастролей по миру, так что приобрел маленького йоркширского терьера. С именем пока не определился — наверное, что-то музыкальное, откликаться лучше будет.
— Если честно, было больно, когда не назвали ваше имя?
— Понимаете, все конкурсанты сейчас — уже концертирующие пианисты. И самая важная вещь — возможность играть перед публикой; почему, например, я не принял участия в недавнем конкурсе им. Шопена в Варшаве? Потому что были очень интересные концертные предложения, это — куда приоритетней. Больно не больно, буду продолжать в том же духе. Вообще же КЧ провели на очень высоком уровне, слушал многих по трансляции — впечатляло, перед жюри и вправду стоял очень тяжелый выбор.
— После объявления результатов вы позвонили вашему педагогу Доренскому. Кто кого утешал в данном случае?
— Какого-то особого утешения не было. Позвонил, констатировал факт, он, конечно, расстроился. Но мы забываем такую вещь: в жюри всего 7–8 человек, они решают по-своему; посади других восемь — решат иначе. А в Большом зале — тысяча с лишним человек, которым я могу нравиться. Ведь это главное для музыканта — иметь свою публику, людей, которые придут тебя слушать вне зависимости от мнения жюри.
— Есть ли на КЧ борьба русской и европейской (через корейцев) фортепианных школ?
— Не очень понимаю, что есть русская или нерусская школа. За любой школой стоит мощная исполнительская культура. Конечно, они разные. Кто-то может относиться предвзято к чуждой ему школе. Но это все не важно. Главное, чтобы у исполнителя было свое лицо…
— Кстати, о лице — у вас очень необычный, но естественный имидж: френч будто бы на размер больше необходимого…
— Я очень худой, и тяжело здесь пошить костюм по фигуре; я ж выбираю по удобству исполнения, купи размером меньше — было бы тесно в плечах… Тут, упаси бог, нет никаких имиджевых решений. Практичность и только практичность.
— Что будете делать в ближайшем будущем?
— О новых конкурсах пока не думал. Ожидается бурный концертный график: еду с Владимиром Спиваковым во Францию на его фестиваль; потом в Мариинке знаменитый хореограф Бенжамин Мильпье ставит балет на музыку Шопена — буду играть там; еще — двойные концерты с Павлом Нерсесьяном в зале Чайковского, много всего…
Несколько более эмоционален по поводу своего непрохождения Александр Лубянцев:
— Я остался очень недоволен. Ситуация не нравится. Мнение жюри не выслушивал, не знаю, какое у них мнение, но недоволен, что не прошел.
— То есть жюри решило несправедливо?
— Ну что значит несправедливо? Обычно на этом конкурсе, если хорошо играешь и публика хлопает, — проходишь. Ведь я действительно удачно сыграл! И самому было приятно, и люди хвалили. Посмотрим, что из этого выйдет, может, это и хорошо, что я не прошел… А то мало ли кто что будет думать о Первой премии. Во всяком случае, я играл без оглядки на конкуренцию, не ставил спортивных целей. Лишь в I туре было одиноко — рояль стоял далеко от публики, я попросил подвинуть его ближе к людям…
— После таких стрессов не появляется чувство ненависти к роялю?
— Не особо. Даже сегодня уже к роялю подойду. А то вчера был весь день в пригороде — прыгал с парапланом, взлетал с земли… Очень интересно, но, увы, забыться не получилось.
Материалы по теме: "Кого турнул Чайковский?", "Милый Чо и прекрасная Сон".
