- Евгения, сегодня в книжных магазинах глаза разбегаются от огромного разнообразия книг. Вы сами часто туда заходите?
- Редко. Очень мало времени. Чаще всего это ближайший Дом книги. Забегаю, имея в виду строго 20 минут. Сразу становится хорошо. Я все люблю в этих магазинах: запах, ощущение найденного клада при виде такого количества красивых переплетов, предвкушение – «вот сейчас я что-то найду». При этом глаза не разбегаются. Иду себе спокойно. На днях встретилась с таким изданием – «Белла» - роскошный фолиант со стихами Беллы Ахмадуллиной, любимой поэтессы с хрустальным голосом, который будет всегда звучать… Так растерялась, что сразу не купила. Просто завтра пойду.
- К каким полкам подходите в первую очередь?
- Это абсолютно бесконтрольный процесс. Куда тянет.
- Свои книги изучаете?
-Ну, чего их уже изучать. У меня хорошая память. Читаю от первого до последнего слова два раза: перед сдачей и после выхода. Делаю рабочие выводы.
- На ваш взгляд, чем могут привлечь читателя ваши романы?
- Читатели - это очень разные люди. Так просто не ответишь. Но, судя по общению с некоторыми из них, - они ищут в героях и их судьбах какое-то сходство с собой, со своей жизнью, находят аналогии, пытаются ответить себе на свои вопросы.
- Почему вы пишете именно детективы?
- Я пишу в основном детективы, потому что от природы любопытна. Мне, конечно, очень интересно запутывать и распутывать сюжетную линию, усложнять свою задачу, находить неожиданный ход. Но вообще самое интересное в любой экстремальной ситуации - а именно на такой ситуации строится любой детектив - это разгадать собственных персонажей, найти в каждом тайну, взломать ее код, проследить за тем, как человек поведет себя в заданной ситуации. К чему они все придут, пройдя те испытания, которые я им приготовила.
- Наверное, в детстве любили читать под одеялом истории о Шерлоке Холмсе?
- Моя мама была очень талантливым педагогом-литератором. Я не просто очень рано начала читать, причем, достаточно серьезные книги. Думаю, мама так что-то сумела подать, что я это сразу приняла как высшее наслаждение. Ситуации «под одеялом» просто не было. Мама преподносила мне очередную книгу, как великую драгоценность. Подруга моей старшей сестры часто рассказывает, как увидела маленького ребенка, который лежал на диване с огромным «Графом де Монте-Кристо», еле удерживая его в руках, и ничего не замечал вокруг. Это была я. От меня ничего не прятали в нашей большой библиотеке: ни детективов, ни Мопассана, ни Набокова. Мои родители считали, что книги в толкователях и воспитателях не нуждаются. Каждый сам должен найти любимых авторов.
- Ваши истории целиком выдуманные или подсмотренные из жизни?
- В достаточно большой степени это «подсмотренный», как вы выразились, материал. Я много лет занимаюсь журналистскими расследованиями. Иногда это дела, которые так никто и не расследовал. Характеры тоже мне как-то неинтересно высасывать из пальца. Я их просто коллекционирую. Они мне интересны.
- Многие, чтобы добиться достоверности посещают тюрьмы, морги, присутствуют на допросах. Вы когда-нибудь с этим сталкивались?
- Приходилось, но к написанию детективов это не имело в принципе отношения. Это просто была необходимая работа, в ней были и тюрьмы, и морги… И гениальный эксперт-криминалист Александр Васильевич Маслов, который помогал спасаться и возвращаться к себе, временами, из полного кошмара. Потом многое стало детективами.
- Скоро выходит ваш новый роман «Последнее прости». Если вам предложили в трех прилагательных описать эту историю, что за слова это были бы?
- Про прилагательные не знаю. Я скажу, что сама чувствовала постоянно, когда писала и даже думала про эту книгу. «Крепка, яко смерть, любовь, жестока, яко смерть, ревность. Стрелы ее – стрелы огненные». Это «Песнь песней». Точнее не скажешь. Собственно, три прилагательных есть: крепка, жестока, огненные. Любовь - это жестокий, часто беспощадный детектив.
- Ваша новая книга довольно грустная, поскольку в ней случается много смертей. Вам жалко убивать героев?
- Надеюсь, я никого не убиваю. Никогда не придумываю убийства. Иногда для сюжета достаточно короткого сообщения криминальной хроники. Но сам процесс – представить, описать в деталях, потом в деталях же расследовать, - он травматичный.
- Судьбу персонажей во время написания вы меняете или придерживаетесь задуманной линии?
- Ой, мои герои выходят у меня из-под контроля (Смеется). У меня демократия. Нередко персонажи, задуманные как отрицательные, начинают мне резко нравиться и вроде сами меняют свою судьбу.
- Кто ваш главный критик?
- Была мама.
- Как долго продлятся ваши каникулы между законченным романом и началом нового?
- Они закончились.
