— Занимаясь Второй мировой, мы вполне логично задумывались, почему она началась, и пришли к выводу, что Вторая мировая — это незаконченная Первая, — рассказывает Угольников. — Два года назад президент нашей страны, выступая в Совете Федерации, сказал, что, «допустив поражение России в Первой мировой войне, большевики совершили акт национального предательства, при этом сделав все, чтобы эта война была забыта». Теперь же 1 августа — официальный день памяти защитников Отечества во время Первой мировой. Это очень справедливо.
По итогам той войны России гордиться нечем, но найти в этой истории патриотическую направленность необходимо. И история батальона смерти — как раз из таких. Мы будем делать фильм о женском батальоне, созданном по приказу Временного правительства в марте 1917 года для поднятия боевого духа армии. Его собрали, дабы солдаты устыдились, увидя, что женщины с винтовками пришли на фронт воевать. Тогда немцы уже братались с нашими солдатами, никто не хотел драться, хотя победа была практически у нас в руках. Если бы это случилось, мы бы с вами жили совершенно по-другому. У нас были бы и Дарданеллы, и Босфор, и много чего еще. Просто великая Российская империя была очень не нужна многим в Старом и Новом Свете...
— Насколько ваш фильм будет похож на «А зори здесь тихие…»?
— Мы отталкиваемся от двух картин, где женщины были солдатами. Это «А зори здесь тихие…» — наш любимый фильм. И «Солдат Джейн». Первая — потому что в ней речь идет о наших девушках, которые героически погибли во Второй мировой войне.
— А вторая, потому что вы будете актрис налысо стричь вслед за Деми Мур?
— Нет, потому что в «Солдате Джейн» подробно с психологической точки зрения показано, как женщина, девушка постепенно становится настоящим воином. Вот и наших героинь, прежде чем отправить на фронт, надо сперва превратить в солдат — чтобы они могли стрелять, соблюдать дисциплину. Примерно половину фильма мы будем следить за их превращением.
— Вы сказали, что батальон был создан для поднятия боевого духа. То есть сначала они даже не должны были воевать?
— Но при этом девушки шли на смерть — и в штыковую ходили, и газовую атаку на себе испытали. Девушки приходили из разных сословий, представляли разные национальности. В обществе тогда, а значит, и у них в батальоне не все было однозначно. Были и откровенно монархически настроенные люди, и революционерки, кое-кто — даже большевички. Кто-то пришел на фронт вместе со своими горничными! Это все очень интересно — как они преодолевали неприятие друг друга внутри батальона.
У нас не будет плохих героев и хороших. У каждого своя мотивация и своя цель. Солдаты, которые хотели прекратить войну и уйти домой во что бы то ни стало, — у них тоже была своя правда. И когда офицеры говорили: надо спасать наших женщин, — солдаты отвечали: их сюда никто не звал, а нам домой пора — там сейчас будут землю делить, пока мы тут в окопах лежим. Говорили: вы, офицеры, не имеете права командовать, все решения принимают солдатские комитеты. На что те срывали с себя погоны и отвечали: офицеры не имеют права, а мужики обязаны. В этом я и вижу патриотический смысл. Просто вот такие мы люди. В драке не поможем, а в войне победим, как говорит Жванецкий. Хотя в той войне мы победить, увы, не смогли, а драку устроили огромную. Причем между собой. Несколько миллионов наших прадедов там погибло, и они были забыты, я уж не говорю о том, что нет даже мест, где можно им поклониться. Кладбищ нет, мемориалов нет. В Белоруссии есть мемориал в центре Минска, я был на его открытии. Теперь нужно возвращать эту память и нам.
— И эту почетную миссию вы возложили на Дмитрия Месхиева.
— Фильм снимается в Петербурге, поэтому мне нужен был крепкий питерский режиссер, который обладает производственной структурой под картину. И человек, который владеет серьезными организационными способностями и, главное, умением работать с актерами. Мастер с творческим желанием и опытом. Поэтому все сошлось на Диме Месхиеве, который так же, как Саша Котт, который всегда мечтал снять фильм о «Брестской крепости», мечтал сделать кино и о Первой мировой войне.
Что касается актеров, то кастинг еще идет и продлится до первого съемочного дня, 31 августа. Но есть три актера, которые его не проходили, а сразу приехали в Петербург пробовать грим и костюмы. В первую очередь Маша Аронова, которая сыграет Марию Бочкареву. Я не вижу другой актрисы на эту роль. Она моя близкая подруга, начинала у меня в «Оба-не!», будучи еще студенткой Щукинского училища. Но главным образом, это человек, обладающий фантастической харизмой и женской силой. Очень трудно было ее освободить от театральных работ на эту осень, но, слава богу, мы смогли всех убедить, что она нам очень нужна. И Маша сама относится к этой роли очень серьезно. Понятно, что в ее актерской судьбе это большой поворот. Еще больший поворот это для Маши Кожевниковой. Мы привыкли видеть эту молодую женщину прежде всего в юмористических ролях. Но в данном случае все сошлось. Она и яркая актриса...
— И депутат Государственной думы.
— Над этим можно улыбаться, что многие и делают, однако ее гражданская позиция, которую она высказывает не только в Думе, говорит о том, что человек понимает, что делает. И это будет обязательно видно на экране. Ей придется в процессе картины серьезно психологически меняться. Это она для меня — солдат Джейн. И если у Маши Ароновой, естественно, будут происходить серьезные изменения в характере — ее героиня пройдет через боль, предательство, неверие, и внутри батальона, и вне, в то, что они смогут выполнить свою задачу, — то у Маши Кожевниковой просто одна из сложнейших психологических ролей.
И третий, кого я могу назвать, — Марат Башаров, который сыграет Керенского. Очень противоречивую фигуру. С одной стороны — яркий политический деятель, который хорошо и правильно говорил, выступал за демократические преобразования. А с другой — человек, который распустил суды, упразднил полицию и выпустил уголовников из тюрем. Это все очень неоднозначно, и эту роль сыграет Марат. Он внешне похож на Керенского, но главное не это. Я хочу, чтобы мои актеры сделали серьезный шаг в своей актерской судьбе. Марат никогда такого не играл. И много актеров и актрис, известных и не очень, будут делать на экране то, чего они еще в своей жизни не делали. Так же как когда-то Пашка Деревянко сыграл в «Брестской крепости» комиссара Фомина. И этим реабилитировался в глазах зрителей после, скажем так, поверхностных ролей в фильмах вроде «Гитлер капут!».
— Какое место в сюжете займет батальон смерти, а какое остальные внешне- и внутриполитические события?
— Естественно, последние будут присутствовать. Это уникальный период в истории, о котором практически никто ничего не снимал: между Февральской буржуазной и Октябрьской социалистической революциями. И понять, что там на самом деле происходило сто лет назад, — очень интересно.
Существует мемуарная книга под названием «Яшка», на которую мы опирались. Плюс документы, фотографии, свидетельства историков. По крупицам все собрали и создали сценарий. Мы даже нашли хронику тех времен, где видно, как марширует батальон еще до присяги, отчетливо видны и сама Бочкарева, и генерал Половцев, который руководил Петроградским гарнизоном.
Вообще снимать это нелегко. От Великой Отечественной осталось много костюмов, вооружения, техники, реквизита той поры. А эпоху столетней давности воспроизвести сложнее. У нас же стоит задача воссоздать события досконально, вплоть до лиц. Мы пригласили и исторических консультантов, и военных консультантов по форме и вооружению. Оказывается, там столько мелочей! Как был сделан русский противогаз, чем он отличался от немецкого, как пускались газы, каким образом они воздействовали на человека. Я был крайне удивлен, что уже тогда существовали серьезные рации. Мы даже нашли настоящую немецкую динамо-машину образца 1916 года.
Сейчас идет активная подготовка к съемкам. Роются окопы, делаются сооружения. Я специально съездил в Сморгонь посмотреть место, где сражался женский батальон. Я был удивлен тем, как немцы строили укрепления: большие железобетонные заграждения, по которым можно было всю Белоруссию пройти от северо-запада до юго-востока. В отличие от наших окопов и блиндажей, которые делались из бревен в четыре-восемь накатов. А потом прочитал, что немцам было очень важно закрепиться на этом рубеже, чтобы воевать по другую сторону, во Франции.
— Будете задействовать в работе «Ленфильм»?
— В первую очередь будем пользоваться его услугами, павильонами. Мой друг Федор Сергеевич Бондарчук, который сейчас занимается «Ленфильмом», естественно, сказал: «Угол, киностудия в твоем распоряжении. Чем можем, поможем».
— Я правильно понимаю, что «Батальон смерти» — это первый фильм из цикла, который вы собираетесь делать о Первой мировой войне?
— Следующим этапом будет создание киноальманаха «WWI», для которого каждая страна-участница Первой мировой сделает одну новеллу. От России будет как раз новелла «Батальон смерти». Мы уже продумываем, каким образом уложить нашу историю в двадцать минут. И еще сейчас готовим большой проект под рабочим названием «Прощание славянки», который должен стать вторым после «Брестской крепости» проектом Союзного государства России и Белоруссии. Сценарий написал Эдуард Володарский, это была его последняя работа. Можно сказать, его завещание. Сценарий будет доделываться, благо Володарский дал нам на это право еще при жизни. Это будет уже фильм-эпопея, где история Первой мировой от 14-го до 18-го года будет рассказана через судьбу нескольких персонажей.
— В духе Юрия Озерова?
— Я бы не стал так говорить. Все-таки где я, а где Озеров. Но, во всяком случае, те традиции, которые были тогда заложены в советском кино, мы бы хотели перенять. Нам есть куда стремиться, скажем так.
— Вы общались с Владимиром Путиным после того, как в «Рассказах» сыграли человека, похожего на президента РФ?
— Послушайте, опять же — где я, а где он. (Улыбается.)
— Но вы так уверенно цитировали президента на защите проекта в Министерстве культуры, будто он как минимум задействован на съемках в качестве творческого руководителя.
— Владимир Владимирович уже один раз морально и организационно поддержал нас с «Брестской крепостью». Причем сделал это и на стадии утверждения проекта, и перед завершением, когда нам надо было обязательно успеть к 22 июня. Сейчас же он помогает уже тем, что активно проявляет интерес к Первой мировой войне. И надеюсь, что если мы, даст бог, сделаем фильм вовремя, то 1 августа 2014 года, когда наш президент в год 100-летия начала Первой мировой вместе со всеми нами будет чтить память погибших в ту войну, у него уже в арсенале будет сильная картина. Это ведь очень важно. На двухсотлетие войны 1812 года я что-то не припомню, чтобы был снят такого рода фильм. А ведь это такая правильная тема! Ее можно было бы сильно подать.
