Она звонила мне беспрестанно, она все время хотела быть со мной. Она действительно любит свой город. Очень красивый, чистый, просторный. А церквей ну сорок сороков, как в Москве когда-то, при царе Горохе. Саша встречала меня после каждого сеанса, ходила со мной завтракать, обедать. Опекала до невозможности. Ей всего 18, она закончила школу, будет поступать в Санкт-Петербургский универ, а потом вместе со своим молодым человеком уедет в Канаду. Навсегда. «Там природа такая, как у нас, я буду скучать». Типичный случай, не правда ли?
Они такие наивные, вологжане, но никто почему-то не окает. Люди там добрые, а девушки красивые. Они хотят, чтобы у них было как в Европе. Да они уже Европа! Вот и фестиваль — чисто европейский!
Здесь очень много кино, но есть еще мастер-классы мэтров Алексея Учителя, Марины Разбежкиной, Йоса Стеллинга. Есть лекции в парке, прямо на полянке. Народ лежит себе на ковриках, а ему популярно толкуют с трибуны. Про современную журналистику, про политику.
В Вологодском кремле проходят ночные показы. Вот «Земля» Александра Довженко, 1930 года выпуска. Под открытым небом и перед полными трибунами народа. А это же немое кино! Но под аккомпанемент украинской фолк-группы «ДахаБраха» так заводит! Вот вам Довженко, как бы уже устаревший, вот вам «Земля», под неимоверную живую музыку становящаяся настоящей оперой в стиле рок.
Оккупация и «Беспредел»
Конкурсный показ начинался все тем же Стеллингом, его фильмом «Девушка и смерть». Но победил не он, а «Длинные светлые дни» (Грузия—Германия—Франция) с двумя режиссерами — Наной Эквтимишвили и немцем Симоном Гроссом. Тбилиси, 1992 год. Это веха, перелом жизни, судьбы, страны наконец. Фильм о 14-летних девочках и о смене, измене их организмов. Физиологических, нравственных. Один перелом накладывается на другой — и вот она, гремучая смесь. Все эти юные школьницы такие миленькие, красивые, но каждая — бомба, вот-вот взорвется. Каждая наполнена чем-то неизбывным, невысказанным, каждая на сломе. Эпохи и самой себя.
Это очень художественное кино, настроенческое и победило по праву. Вообще, Грузии здесь было много. Например, «Все ушли» Георгия Параджанова. Фильм о безвозвратной ностальгии, о той прошлой жизни, которой уже не будет никогда. Просто смотришь и влюбляешься в этих грузин, настолько они все замечательные, юморные, нелепые, самодостаточные. Но плохих грузин, даже ужасных, нам тоже показали. Это «Беспредел» Арчила Кавтарадзе. О кошмарах, творившихся в грузинских тюрьмах. Режиссер снимал еще до того всемирного скандала, когда тайное стало явным. То есть совершил гражданский поступок, высветил правду жизни. Но истинный беспредел мы увидели в фильме «Майор» режиссера Юрия Быкова. После этого сразу понимаешь, в какой стране ты живешь. Ну да, в оккупированной, конечно. С теми самыми оккупантами вокруг и по периметру, где каждый полицай в бывшей ментовской форме с большим удовольствием готов проделать дырочку в твоей голове. Это концентрация негатива, конечно, сгусток, но по большому счету это правда. Художественная и правда жизни. Вся система как она есть. И опять безнадега в конце — в общем, все умерли.
Оказывается, да, можно. Конечно, Быкова тормозили, отказывались с ним работать, ссылались на неспокойный характер, на неуживчивость. Отмазывались так, вешали лапшу на уши. Все-таки порочить «кровавый режим» страшноватенько, да? Но нашлись добрые люди, причем как раз близкие к «кровавому режиму». Конечно, есть «Раша Тудей», есть «1612» с новым «Тарасом Бульбой», такие все патриотические из себя, правильные. Но цена этой кремлевской пропаганды хорошо известна. А вот беспредел как раз хорошо продается, такое и на международный фестиваль не стыдно послать, что, собственно, с «Майором» и случилось, премьера его прошла в «Неделе критики» в Каннах. Но уверен, со стороны Юрия Быкова, кроме всего прочего написавшего сценарий и сыгравшего одну из главных ролей в фильме, никакой конъюнктуры не было. Пусть ему, может, живется неплохо, но если человек так чувствует?! Народ в Вологде это оценил, и «Майор» получил приз зрительских симпатий, а оператор Кирилл Клепалов еще и особую награду — за собственное уникальное мастерство.
Не «Измена», а фантастика
Конечно, русская чернуха всегда была модной на Западе. Но в перестройку — «гласность, Горбачефф» — это была чернуха светлая. Мы и они смотрели «Легко ли быть молодым», к примеру, и думали: да, нелегко, конечно, но вот мы покажем все наши червоточины, покаемся, очистимся и будем жить лучше, почти как на Западе. С надеждой то есть. А сейчас все понятно: мы никуда не придем, не будет никакого света в конце тоннеля. О том же самом — показанная на фестивале вне конкурса «Долгая счастливая жизнь» Бориса Хлебникова. Это тенденция, однако, но опять же не на потребу, не на Запад. Ведь все вроде так благополучно внешне, классно: Вологда, фестиваль, Европа… Но что там зреет внутри — спросите у уже немолодых «молодых» режиссеров, раскройте глаза, посмотрите. Они подскажут.
Но не только негативом жив человек. Нам показали «Измену» Кирилла Серебренникова. Вот уж чувствительный режиссер! Про что это он? Да весь Шекспир состоит из измены, почти весь Пушкин, Толстой, ну и что нового подскажет модный худрук «Гоголь-центра»? Подсказал, на самом деле. О том, что измены нет вообще? Да, так все сейчас говорят. Но у Серебренникова она есть, измена, за которую убивают. «Муж изменяет мне… с вашей женой», — сказала она, врач, своему пациенту. На этом они, собственно, и сошлись. Месть страшна и кровава, все как в кино и в классическом жанре. Но дальше… Следователь, длинноносая женщина-альбинос, уже что-то начинает подозревать, а когда он признается в содеянном, рвет это признание к чертовой бабушке — и «а теперь поцелуйте меня».
…Бывшие друзья по несчастью и преступлению встречаются через несколько лет. У нее опять муж, хороший, уже не изменяющий. У него жена, сын. Все хорошо? Но опять по новой: теперь полулегальная постыдная страсть так захлестнула, и теперь уже изменники — они сами. А дальше из банальной темы Серебренников все достает и достает новые смыслы, реакции, какую-то особую чувственность. Это просто фантастика, а не «Измена»!
Поэтому на международном фестивале европейского кино VOICES победило русское кино. Самое искреннее, честное и душевное, пусть и немодное. Вот вам и все итоги.
