Эта книга обращает нас к новейшей истории: гнетущее предперестроечное время, лихолетье 90-х, смутное начало нового века. Книга И.Гамаюнова — это попытка осознания того, что с нами в эти годы произошло и какова роль журналистов, подталкивающих ситуацию к нынешнему положению дел. Автор в документальной повести о «Литгазете» цитирует адресованное ему злорадное «До-пи-са-лись!». Это про всех его коллег, разоблачавших те самые «советские» недостатки, которые многим сейчас кажутся чуть ли не милыми подробностями ушедшего бытия.
Документальная повесть «Ошибка в конструкции» напомнит читателям «Литературки» самые яркие очерки 20- и 30-летней давности. Но больше всего в сюжете интересна роль журналиста: он часто оказывается последней инстанцией в борьбе за правду! В «Литгазету» приходили мешки писем — и газета действовала: факты проверялись юристом, потом в командировку уезжало «золотое перо», появлялась статья... И положение менялось! Может, отсутствие свободы слова и создавало печатной публикации, сумевшей рассказать правду о нашей жизни, такую цену? Уж коли в газете пропечатали — значит, скрыть нельзя, надо наказывать, исправлять, восстанавливать справедливость.
Так и было. А вот образец журналиста 2005 года (глава «Острые ощущения») — пиар, политтехнологии, работа в предвыборных кампаниях вперемежку с серфингом и другими «острыми ощущениями». С таким говорить о честности «все равно что убеждать шулера не играть краплеными картами» — работа такая. Но ведь какой переворот произошел: казалось бы, нет пресловутой цензуры, но и проблемно-честной журналистики все меньше!
Автор как публицист размышляет, анализирует, осмысливает, но интереснее всего, когда он как писатель показывает жизнь в своих дневниковых записях. Персонажи Гамаюнова впечатываются в память. Таков Виктор Орехов, кагебист-диссидент, который сам уверился в их правоте и стал им помогать. «Правильный» Шаников — аккуратист и работяга, бесчестный и туповатый следователь Жовнерович. А очерк «Дети Клавдии», завершающий книгу, похож на притчу: волевой, успешный Петр выгоняет из своего дома непутевую родную сестру с тремя детьми. А вскоре после этого шестилетний сын Петра поджигает дом, объясняя, что это велела сделать покойная бабушка, явившаяся ему во сне: «Зачем этот дом, если в нем Клавкины дети не бегают?» — говорила она про сына, еще когда была жива.
Вообще-то работа судебного очеркиста не добавляет любви к человечеству. Но у Гамаюнова это получилось.
