Таланта Бог дал ему много, а славы судьба дала ему мало.
Он чувствовал свою силу настолько, что решился — после Пушкина и Лермонтова — написать третьего «Пророка»; прямое продолжение двух первых.
Форму он нашёл гениальную. Видать, озарило. Первые шесть строк отражаются в центральной нейтральной строке, как в зеркале. И смысл слов — тех же самых! — меняется на противоположный! Это волшебство. А «зеркальная строка» — единственная бесчувственная во всём стихотворении. Холодная, настоящее зеркало.
Александр АРОНОВ
ПРОРОК
Он жил без хлеба и пощады.
Но, в наше заходя село,
Встречал он, как само тепло,
Улыбки добрые и взгляды,
И много легче время шло;
А мы и вправду были рады…
Но вот — зеркальное стекло:
А мы и вправду были рады,
И много легче время шло;
Улыбки добрые и взгляды
Встречал он, как само тепло,
Но, в наше заходя село,
Он жил без хлеба и пощады.
Ароновский «Пророк» радикально отличается от Пушкинского и Лермонтовского не только формой, но и смыслом.
Пушкин и Лермонтов написали «Пророков» от первого лица.
Пушкин:
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился.
Лермонтов:
В глазах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
Пророки Пушкина и Лермонтова рассказывают о себе. О том, что с ними случилось.
У Пушкина это встреча человека с Богом, и Бог превращает человека в пророка.
И он мне грудь рассек мечом…
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнём,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал
И Бога глас ко мне воззвал…
Бог и пророк, больше никого. Ни одного человека.
У Лермонтова это встреча пророка с людьми, с обществом. Оно ужасно.
В меня все ближние мои
Метали бешено каменья.
«Все» — это хуже, чем у Христа. У того были ученики, толпы поклонников… Взгляд Лермонтовского пророка на общество — полная безнадёжность:
Когда же через шумный град
Я пробираюсь торопливо,
То старцы детям говорят
С улыбкою самолюбивой:
«Смотрите ж, дети, на него:
Как он угрюм, и худ, и бледен!
Смотрите, как он наг и беден,
Как презирают все его!»
Значит, все эти «дети» сызмала обучены старцами, и каждый день орут, дразнят, оскорбляют и швыряют камни…
«Пророк» Аронова совершенно принципиально иной.
Мы слышим не гневную или горькую жалобу пророка, а глас народа. Никакого «я» тут нет вообще. Только мы, общество.
А мы и вправду были рады…
Но в наше заходя село…
Да уж. Очень были рады. Улыбались, ласково глядели, камнями не швырялись.
Но, в наше заходя село,
Он жил без хлеба и пощады.
Аронов в своём «Пророке» сказал о нас больше, чем Пушкин и Лермонтов в своих. Хотя они великие, а он — никто.
★★★
Он мог бы в 1960-х погнаться за славой в Лужники, в Политехнический — туда, где в те годы стихи собирали больше народу, чем сегодня знаменитые рок-, поп- и прочие группы.
Но, вместо того чтоб царить на эстрадах и стадионах, он десятки лет сидел в прокуренной комнатушке «Московского комсомольца», писал хорошие советские очерки о хороших советских людях и делал к хорошим фотографиям чудесные подписи в стихах.
С 1966-го он честно и неустанно тянул газетную лямку, он исполнял эту подёнщину прекрасным живым и тёплым русским языком…
Невозможно было понять, зачем он это делает. Зачем тратит Божий дар на газету, которую утром прочли, днем завернули селёдку, вечером выбросили…
А ещё газеты клеили под обои. Десятки тысяч московских квартир (в которых вы живёте, по бедности и лени не делая ремонта) несут невидимые вам, но живущие в стенах и, быть может, охраняющие вас строки Александра Аронова.
…Чуть не каждый день он высовывал голову из кабинетика: «Иди сюда». Это значило, что есть новое стихотворение.
Почти 40 лет я храню автографы нескольких стихов, которые родились у меня на глазах. Почерк у Аронова был корявый, а язык — идеальный.
Стихи не стареют и не умирают. Даже если они, казалось бы, написаны «по случаю».
Читаешь иногда за столом в какой-нибудь компании его стихи. То под Москвой, то в Париже, в Михайловском, в Ереване… И всегда реакция одна и та же: общий восторг и общий вопрос: «Кто автор?!!»
Хотел назвать этот текст «БЕЗЫМЯННАЯ ЗВЕЗДА». Но какая же она безымянная, когда у неё есть имя и фамилия: Александр Аронов.
Он жил без хлеба и пощады. Часто пил водку. Как, впрочем, и те гении.
