Итак, чтобы выйти из патовой ситуации, Арбитражный суд Москвы начал предварительные слушания по иску Минкульта РФ и РГБ к Библиотеке Конгресса США, «зажилившей» семь книг из собрания Шнеерсона.
Понятно, что все не так просто и однозначно. Процесс комментирует руководитель Департамента общественных связей Федерации еврейских общин России Борух Горин.
— Во-первых, за все это время с момента передачи коллекции в Еврейский музей американская сторона хоть как-то себя проявила? Как-то отреагировала на путинский компромисс?
— Нам, по крайней мере, неизвестно. Они в глухом молчании, реакции ноль. Насколько понимаю, и процесс затягивают: с августа перенесли на сентябрь, вот уже январь... От судьи Ламберта ожидают окончательного решения. Вопрос — кто ожидает? Так вот такое впечатление, что ожидают его в основном американские культурные институции — музейное сообщество, театральная сфера, академические структуры, ибо все они косвенно стали основными пострадавшими в этом затяжном конфликте: ни мы туда не везем выставки, боясь ареста, ни они сюда.
— То есть оставить все как есть — это не выход?
— Нет, разумеется. Американский культурный департамент в первую очередь заинтересован в скорейшем разрешении этой проблемы. Так что начало рассмотрения иска Минкульта Арбитражным судом — это попытка торпедировать выжидательную позицию американского суда. Заставить его, наконец, что-то делать, дать четкий ответ. Ибо нынешняя «культурная холодная война» бессмысленна и беспощадна — все проекты зависают, люди мучаются, планы-то верстаются на 2–3 года вперед — на 2016–2017 годы... а руки связаны. Так что московский процесс, конечно, политический, причем нескрываемо политический. Но другого пути нет.
— То есть, нападая, побуждаем к миру? А теперь — по сути: что это за семь книжек Шнеерсона, ставших поводом для параллельного иска Минкульта к Штатам? Законно их требовать?
— Законно ли? Ну, вы же понимаете, тут дело ясное, что дело темное. Официально эти книги попали в Библиотеку Конгресса США по библиотечному обмену (когда на какое-то время как бы запрашивается книга). Но мы прекрасно понимаем, что такого рода книги просто так не передаются. Значит, в 1994 году была на это ясная политическая воля. Вот приехал Альберт Гор в Москву, были у него с Ельциным и Черномырдиным какие-то важные переговоры, помимо прочего, Гор в очередной раз поднял вопрос о «Шнеерсоне», и в качестве жеста доброй воли — с соизволения свыше — министр культуры г-н Сидоров передал семь книг...
— Они очень ценны?
— Библиотека имени Ленина ни в коем разе для себя эти семь книг XIX века ценными не считает — это т.н. дубликаты, то есть такие тома есть в РГБ. Да, они из библиотеки Шнеерсона, на них есть печать, но на этом их значимость заканчивается, никаких помет знаменитого ребе там нет... Повторяю, это просто был жест доброй воли, а вот как он оформлялся в 90-е годы — этим арбитраж сейчас и будет заниматься.
— То есть если бы не судья Ламберт с его чудными инициативами, то...
— ...никто бы об этих семи книгах, переданных Штатам, и не вспомнил. Это же своего рода бомба замедленного действия для нас самих, палка о двух концах — из какого кабинета вышло решение, кто приказал? Никому из бывших сотрудников Минкульта, Ленинки, правительства, думаю, не нужно, чтобы копали эту историю. Хотя в советские годы не мог просто так Брежнев взять из Эрмитажа вазу и подарить ее, там, своему французскому другу: требовалась масса бумажек и согласований. Как было в случае со «Шнеерсоном» — вопрос.
— Так что перспективы арбитража туманны? Растянут его надолго?
— Не думаю, что его надолго размажут. Но тут надо быть осторожными. Разве нам надо, чтобы были заморожены отношения с Библиотекой Конгресса США, где хранится масса уникальных документов по русской истории? И наши исследователи не имели бы возможности там работать? А потом пойдет цепная реакция еще и на европейские библиотеки и архивы: им мы тоже не сможем передать ценные книги по абонементу, боясь, что они передадут это Штатам...
— Выход?
— Выход один. Россия свою политическую волю показала, передав спорную библиотеку в Центр толерантности, — это очень серьезный компромисс. Теперь волю должна продемонстрировать Америка, подав апелляцию в свой Верховный суд, дабы отменить решение Ламберта. И всё, тема будет мгновенно исчерпана! Ну негоже превращать «Шнеерсона» в один из тысячи винтиков огромного процесса российско-американского охлаждения.
— Винтик крайне неудачный. Ну грешно на культуре отыгрываться.
— Так о чем речь! В самые свирепые годы холодной войны обмен на культурном уровне все равно продолжался — и выставки туда-сюда ездили, и Большой театр... культуру и спорт всегда пытались — и это мудро — вывести на нейтральную территорию, не ввязывая в драку. А сейчас мы имеем беспрецедентное охлаждение культурных связей. Идти по этому пути очень опасно.
