Рукописные альбомы пришли в Россию из Западной Европы в середине XVIII века. Само же слово «альбом» попало к нам из французского, там оно означает «памятная книга». Выставка «памятных книг» озаглавлена строкой Максимилиана Волошина «Альбомы нынче стали редки...», но этого нельзя сказать об экспозиции — коллекция, которую собрали в Пушкинском, воистину огромна. Ее составили из запасов ГМП, РГАЛИ, Литературного музея и частных коллекций.
Изначально в Европе, да и в России, составление альбомов было исключительно мужским делом. Но с 1790-х годов альбом стал любимым спутником юных барышень и важным элементом семейной культуры. Такие девичьи альбомы — «…в восьмую долю листа. Переплет обвернут веленевою бумажкой. На первом листе советы от матери, стихи французские, английские, итальянские, выписки из Жуковского, рисунки карандашом. Травки и сушеные цветы между листами…» — современник Пушкина, очеркист Павел Яковлев, иронично выделял в особую категорию.
Но не только девичьими альбомами полна выставка. Безусловный раритет экспозиции — альбом семьи Бакуниных-Полторацких. Этот удивительный альбом насчитывает 60 рисунков, но тексты в нем совершенно отсутствуют. Такие вещи раньше называли «картинными книгами». Этот альбом и коллекционный, и путевой одновременно — на его страницах можно увидеть рисунок в сангиновой гамме Тома де Томона, жанровые акварели Лепренса и Кольмана, фантастический рисунок Тончи «Житель Луны» и другие работы модных в то время западноевропейских художников. В начале 1800-х годов Бакунины поехали в Англию, и неизвестный мастер акварели запечатлел на страницах альбома виды городов и мест, которые проезжала семья. В 1820–1840 годы в альбоме рисовала Екатерина Павловна, та самая «несравненная», «прекрасная», «милая» Катенька Бакунина, в которую был влюблен лицеист Пушкин. Альбом «прожил» в семье более 70 лет.
Еще одна невероятная художественная и историческая ценность выставки — это альбом Алексея Николаевича Оленина. С конца XVIII века и на протяжении нескольких десятилетий дом Олениных был центром литературно-художественной жизни Петербурга. У них бывали Иван Крылов, Константин Батюшков, Василий Жуковский, Александр Грибоедов, Михаил Глинка, Орест Кипренский, Александр и Карл Брюлловы и многие другие. В 1827–1828 годах частым гостем здесь был опять же Пушкин, влюбленный в дочь Оленина, Анну.
На некоторых листах оленинского альбома наклеены уникальные автографы — императора Александра I, шефа жандармов и начальника III отделения «Собственной Е. И. В. Канцелярии» графа Бенкендорфа, министра народного просвещения князя Голицына, барона Корфа, участника Отечественной войны 1812 года графа Д.Д.Куруты и других. В альбоме 67 рисунков: акварелей, пейзажей, видов, аллегорических и жанровых сцен, портретов. Три быстрых рисунка со сценами из жизни итальянцев оставил на страницах альбома архитектор и портретист Александр Брюллов. Рисунок с изображением Иисуса Христа подписан монограммой с переплетенными буквами А и О, за которой скрывается сам владелец альбома.
На протяжении двух веков альбомы изменились до неузнаваемости — из приватной «книги отзывов» и атрибута хорошего тона они стали формой авторской самопрезентации, публичной и нередко агрессивной. Те «альбомы», которые можно наблюдать в современном виртуальном мире, как раз реинкарнация творческих «многофункциональных» альбомов начала XX века.
Светская забава стала очень удобным и мобильным инструментом многих профессионалов — поэтов, писателей, художников, скульпторов. Крайне интересно, что частенько авторы обращались к альбому, оказавшись в окопе, казарме или даже тюрьме. «Мобильные» альбомы — это символ и отражение волн эмиграции, массового бегства и ссылок творческих людей в самые жуткие моменты истории.
Есть, например, на выставке гербарий Алексея Вангенгейма, внешне очень похожий на благополучные «сушеные цветы между листами», но суть его страшная и совершенно другая. Вангенгейм был руководителем гидрометеорологической службы в СССР и в 1934-м оказался сослан на 10 лет в Соловки. Из лагеря он писал письма своей четырехлетней дочке Элеоноре: в них были загадки, рисунки, гербарии. Некоторые были пособиями по арифметике, где двойкой служили засушенные семена клена или сосновые иглы, тройкой — лист произраставшей на Соловках дикой малины. Такая вот получилась «связь слова и изображения»…
Пушкинский музей представил на выставке два типа альбомов: одни связаны с дворянским бытом и как зеркало отражают культуру XVIII–XIX веков. Другие же альбомы (с XX века до современности) стали формой художественного высказывания профессиональных авторов и сами по себе являются произведениями искусства.
— Вся суть альбома — в перелистывании, — заметил Илья Кабаков, участник «новейшей» грани экспозиции. Выставочный зал лишает альбомы их специфичности, того налета старины и живости одновременно, который принципиально отличает альбом от современных видео- и саунд-инсталляций, подвижных образов. Однако развитие сюжета и невероятную динамику можно увидеть даже под стеклом в альбомах «мини-мастерских» современных авторов. Сквозное проникновение и мысленное перелистывание альбома — процесс медитативный, поэтому организаторы выставки надеются, что финала в метафорическом прочтении альбомов нет и не будет.
