— Вы говорите о том, что первый том уже написан: вы придерживаетесь хронологического подхода? Если да — то с какого века вы начали описание?
— Начинаю я с предисторических (то есть не описанных историками) времен и дохожу до монгольского нашествия. Условное название 1 тома "Часть Европы" — потому что в ту эпоху древнерусское государство было частью европейской эйкумены.
— На какие источники вы будете опираться? Это только ли опубликованные уже книги маститых историков, грубо говоря, от Карамзина, Ключевского до Рожкова или Гумилева, или вы отправитесь в исторические архивы?
— Всё очень просто. Работа в архивах - это для исследователей и первооткрывателей. У меня задача иная: рассказать так, чтобы было не только информативно, но и интересно. Исторических открытий от меня не ждите, революционных гипотез тоже. Это просто последовательный рассказ о том, как возникло и развивалось наше государство. Сначала я читаю имеющиеся первоисточники (хроники, летописи, документы). Все они опубликованы. Потом знакомлюсь с интерпретацией этих фактов различными авторами. Потом из всего этого вывожу некий "сухой остаток": что там, на мой взгляд, скорее всего произошло. Своих выводов читателю при этом не навязываю.
— Историков учат, отвечая на спорный вопрос говорить так: "на сей день ученые договорились на такой трактовке". В спорных сюжетах вы будете допускать личные однозначные оценки? Будете ли свою историю отдавать "на рецензию" авторитетному историку?
— Да, категоричности в суждениях у меня не будет. Я хочу написать объективную историю. Свои убеждения и политические взгляды при этом постараюсь не примешивать - насколько это вообще возможно. А рецензенты — куда же без них? Я ведь не специалист. Всё написанное буду проверять и перепроверять. И всё равно — по опыту знаю — каких-то ляпов не избежать.
— Каким периодом завершите описание? Сколько будет томов? Войдет ли в последний — Ельцин, Путин, Болотная площадь?
— Будет 8 томов. Может быть, сделаю еще один — с персоналиями российской истории. Пока собираюсь довести дело до февральской революции. Потому что боюсь: вдруг в изложении событий последнего века мне не хватит объективности? Слишком уж всё недавнее, болезненное, эмоциональное. А впрочем посмотрим. Может, к тому времени я постарею и помудрею.
— Какие сюжеты вам лично очень близки?
— Роль личности в истории. Меня очень интересуют люди, которым удавалось что-то сделать вопреки ходу времени: подстегнуть его или, наоборот, притормозить. В Первом томе мой фаворит — Владимир Мономах. Но и про него я честно пишу, в чем он был нехорош.
— Когда первый том появится в продаже — хотя бы приблизительно?
— Зависит от того, когда решится вопрос с издательством. Очень уж большой, долгоиграющий проект, а у нас в России весь бизнес живет исходя из принципа: быстро заработал — быстро спрятал, пока не отобрали. Никто не строит планов вперед на десять лет. С моим проектом так не получится.
— На счет детективов: не может здесь быть той же истории, что с Конан Дойлом, который под напором общественного мнения был вынужден воскресить Шерлока?
— Я должен написать еще две книги про Эраста Фандорина. И с удовольствием это сделаю. Но вообще-то детективный жанр мне поднадоел.
