Лондон, Нью-Йорк и Гонконг давно застолбили за собой статус мировых столиц антикварного рынка. Русским коллекционерам даже ехать никуда не надо, чтобы приобрести за бугром любой понравившийся лот, — электронные торги давно вошли в привычное обращение у наших собирателей и дилеров. Так что отечественным антикварам приходится с удвоенным упорством расхваливать своих Репиных и Коровиных и трясти перед носами потенциальных клиентов экспертными заключениями о подлинности. Правда, директор салона Василий Бычков уверен, что наш рынок все же стал более конкурентоспособным, что подтверждает новый рекорд на продажи в России, установленный на июньских торгах аукционного дома «Русская эмаль»: картина «Груши на красной скатерти» Игоря Грабаря была продана за 36 миллионов рублей. Однако для антикваров салон остается площадкой для встреч с клиентами, нежели полномасштабной площадкой для торговли антикварными произведениями.
— Для меня салон — это часть политики поддержания бренда, — говорит «МК» вице-президента российской Гильдии оценщиков, антиквар с двадцатилетним стажем, владелец постоянного участника салона галереи «Бельведер» Олег Таиров. — Если я те же самые деньги, что стоит аренда стенда, потрачу на рекламу в газете или журнале, она, скорее всего, останется незамеченной. А здесь я устанавливаю личный контакт с потенциальными клиентами. Сюда приходят коллекционеры среднего уровня, очень состоятельные люди отправляют дилеров, прошли времена, когда они сами ходили.
И все же на нынешней осенней ярмарке публики заметно больше, и, кажется, коллекционеры охотнее присматриваются к произведениям. Спрос, как всегда, есть на Айвазовского, Коровина, Сомова, Григорьева, словом, на художников первого порядка. Цены на их работы начинают с одного миллиона рублей. Правда, антиквары предпочитают считать в долларах. «Просто у наших покупателей нет такого количества рублевой массы, у них все на долларовых счетах», — объясняет Таиров. Так, на стенде его галереи «Бельведер» картина Аполлинария Васнецова (младшего брата Виктора) продается за 165 тысяч долларов. «Можно „однушку“ купить в Москве», — комментирует риелтор Мария Голубева, которая составила мне компанию на закрытом приеме салона. Вместе мы решили поставить эксперимент — сравнить рынок антиквариата и рынок недвижимости. На первый взгляд они связаны только через потребителя — понятно, что богатый человек, купив элитный дом, захочет наполнить его роскошными вещами. И ясно, что рынок элитного жилья не менее стабилен, чем спрос на старое искусство знаменитых мастеров.
— На самом деле эти рынки очень даже связаны. Перемены на рынке недвижимости примерно через год отражаются на антикварном мире, — уверен Таиров. — А американские оценки рынка живописи уже столетия привязаны к рынку недвижимости. У нас, как и в недвижимости, ценообразование в первую очередь зависит от роста цен с перепродажи. Классика прирастает на 10% в год. Обычно цикл в антиквариате составляет три года с момента первой перепродажи: то есть, купив картину, ее через три года перепродают на 30% дороже.
— Как и на рынке недвижимости, в антиквариате есть более или менее ходовые сегменты...
— Да, антикварный рынок жестко дифференцирован: поделен на три части. Первая — «подарочки до пятерочки», предметы ценой до 5 тысяч долларов. Вторая — средний сегмент, вещи от 5 до 100 тысяч долларов. И высший класс — произведения выше ста тысяч, они всегда находят устойчивый спрос. Если появляется вещь первого разряда, ее хватают сразу.
