Женщина в белом платье появляется из темноты сцены. Нервно курит. Потушив одну сигарету, зажигает другую. А после третьей обнажает грудь и прикалывает булавками прямо к коже белоснежную салфетку. Делает несколько надрезов на груди, так что салфетка быстро заливается кровью. Молчит. И снова берет лезвие — поочередно делает надрезы на правом и левом запястье. К каждой руке снова прикладывает салфетки, а когда те окрашиваются кровью, идет к виолончелям. На сцене пять инструментов — струны четырех из них она упаковывает в кровавую обертку. И начинает неистово кричать... Субтитры помогают понять рев Анхелики Лидделл. Она обращается к Джеки: «Сумасшествие улучшает наше мышление. Смерть улучшает нашу жизнь. И поэтому я мечтаю, Джеки, вот бы познакомиться со всеми уже умершими».
За час что только не вытворяет на сцене Анхелика Лидделл — плюет на виолончель, разбивает бутылки, кладет на них полотенце и крошит их спиной, сжигает газовой горелкой восковую руку, стреляет из маркера краской в портрет Жаклин, катается по полу без трусов, а финале яростно разбивает виолончель ножом... И все время актриса взывает к Джеки.
Именно так называла Жаклин ее сестра Хилари, которая тоже всю жизнь отдала музыке, но вместе с тем написала книгу «Хилари и Джеки». Экранизация этого автобиографического произведения (1998 год, режиссер Ананд Такер) произвела эффект разорвавшейся бомбы. Это рассказ о двух сестрах, которые делили между собой одного мужчину, мужа Жаклин, пианиста Даниэля Баренбойма. В финале книги Джеки понимает, что мужа увлекает в ней не личность, а виртуозная игра, но не может до конца осознать, что музыка — ее неотделимая часть. Все это приводит к психическому расстройству и прогрессирующему заболеванию Джеки, в результате которого она перестает ходить, теряет зрение, слух, речь.
Однако в моноспектакле «Мое поражение сделает тебя непобедимым» Джеки — это не только второе «я» Жаклин. Зритель слышит мужской голос Джеки. Он говорит, что постоянно слышит внутри себя голос Жаклин, а в это время на экране появляется фотография солдата, воюющего во Вьетнаме. Действительно, закат карьеры Жаклин Дю Пре случился во время войны во Вьетнаме.
Испанский театр жестокости оставляет противоречивые чувства. «Это самое отвратительное зрелище, что я видела в жизни. Хотя мне было интересно наблюдать за поведением актрисы, ведь ее спектакль сродни радикальным перформансам современного искусства. Но Марине Абрамович эта испанка в подметки не годится», — поделилась со мной впечатлениями художница, перформер Лиза Морозова после спектакля. С ней сложно не согласиться. С другой стороны, для европейского театра подобные выходки на сцене — нормальное явление. Хотя у наших соотечественников безумные истерики и элементы садо-мазо вызывают рвотный рефлекс.
Как ни относиться к действиям актрисы, ей удалось передать свой месседж — показать внутреннюю борьбу, безумие и ярость Жаклин Дю Пре. Все, что она умела (и делала это блистательно), — это играть на виолончели, а когда ее пальцы налились свинцом, когда она перестала чувствовать инструмент, что ей оставалось, как не кричать?..
