От Балабанова ждали шока. Он это умеет — то «Про уродов и людей» снимет, то «Грузом-200» оглушит и ошарашит спокойным с виду «Кочегаром».
С новым фильмом «Я тоже хочу», который на ура прошел в программе «Горизонты» Венецианского фестиваля, а теперь вот добрался до «Киношока», совсем другая история. «Половина яд, половина свет», как поет за кадром Леонид Федоров. Сюжет можно пересказать от начала и до конца — все равно фильм захочется посмотреть. Он силен интонацией. Его персонажи — Музыкант, Бандит, Проститутка и другие, кто встречается им по пути, — ищут неведомого счастья. Повторяя как мантру «я тоже хочу», они едут в машине сначала по обшарпанному городу, потом — по разбитым сельским дорогам к заброшенной колокольне среди снегов, чтобы то ли пропасть, то ли куда-то вознестись. Рассказ несложный, смысл глубокий. Похоже, Балабанов, говоря словами Бориса Пастернака, «впал, как в ересь, в неслыханную простоту». Все люди хотят счастья — что может быть очевиднее? Но дается оно не всем. У Алексея Октябриновича таинственная колокольня счастья забирает Музыканта и Проститутку.
— Почему именно их? — спросили мы режиссера после показа.
— Потому что они страдали очень много, а Бандит людей убивал, Режиссер плохие фильмы снимал.
— В вашем фильме «Брат» появился новый герой и новый артист Сергей Бодров, а кто герой вашего нового фильма?
— Во-первых, не только Сережа Бодров начинал с моих фильмов, но и Алеша Чадов, Саша Яценко, Леня Бичевин. А здесь герой, скорее всего, Саша Мосин, который сыграл Бандита. Пусть он плохой, но он все равно герой. Он сильный артист, снимается у меня в пятый раз.
— Бандит рассказывает, как исповедовался священнику, что убил четырех людей, а тот отпустил его с миром. Такого не может быть! — разволновался один из режиссеров-конкурсантов, вступивший в разговор.
— Наоборот, так часто бывает, а может, и всегда. Как священник может не отпустить — есть же тайна исповеди.
— Свидетельствую, что это правда, — тихо, но твердо сказала Надя Васильева, жена Балабанова, — я знаю священников, которые отпускают грехи убийцам.
Режиссер Али Хамраев, друг Тарковского и постановщик знаменитого советского боевика «Седьмая пуля», поинтересовался у Балабанова:
— Алеш, ты сегодня смотрел «Некуда спешить», альманах наших новых мастеров — Бондарчука, Звягинцева, Буслова и других? (Балабанов кивает.) Сняли по пять-семь минут, а в титрах по сто человек, актеры играют ужасно! А все ведь профессиональные, известные. Режиссура беспомощная. А вот твое творчество меня восхищает. Филигранное мастерство, абсолютное чутье на правду. Эти герои могли бы быть даже в восемнадцатом, девятнадцатом веке — тут у тебя одновременно вечное и современное...
И еще одно волновало Хамраева:
— Скажи, есть у тебя не то чтобы самоцензура, но внутренний редактор?
Мрачный режиссер впервые слегка улыбнулся:
— Не помню такого. Знаете, я начинал с документального кино, с любительского, в Свердловском рок-клубе. Снимал рок-музыкантов — я с ними дружу. А первый мой игровой фильм «Счастливые дни» был по Самуэлю Беккету. Потом — «Замок» по Францу Кафке, так и пошло. То есть я немножко на всю голову отмороженный.
Конечно, всех интересовали дальнейшие планы Алексея Октябриновича — ведь во время съемок он не однажды объявлял, что это его последний фильм. К счастью, это не было его окончательным решением.
— У меня есть разные сценарии, проекты. Я предложил сейчас продюсеру, чтобы Майка Тайсона подключили, он же артист теперь, тогда я «Американца» сниму, которого я бросил.
— Вы сыграли Режиссера, которого отождествляете с собой, но сказали, что он снимает плохие фильмы, — означает ли это, что свои прежние картины вы уже разлюбили почему-то? — задала я последний вопрос.
— А я их никогда не любил. Когда делаешь фильм, то вкладываешь в него очень много энергии и себя самого, а потом смотришь и думаешь: зачем я это так сделал, надо было иначе, — но твое кино уже ушло от тебя к зрителям.
Ольга Галицкая, Анапа.
