Давным-давно, примерно десять миллионов лет назад, еще в Советском Союзе, жил человек по имени Иван, а по фамилии Сидоров, и был он художником...
Ох, сомневаюсь, стоит ли продолжать дальше. Смущает, что мой современник, продвинутый пользователь Интернета, поверит в подлинность физического бытия моего приятеля, давно, кстати, завершившего свое земное странствие, да еще, пожалуй, и упрекнет, что и фамилию я ему мог бы ему подыскать на другой манер, как-нибудь поинтересней, более подходящую для творческой личности, как-нибудь на «-ский», что ли, но вот провалиться мне на этом самом месте или, как говорится, век воли не видать, если Иван Сидоров, художник, действительно не существовал на белом свете, не любил, не страдал и не получал зарплату именно под этими законным образом полученными от отца с матерью именем и фамилией.
А получали мы зарплату в одном и том же месте — в бухгалтерии консервативного по духу и форме еженедельника под названием «Литературная Россия», где Иван не покладая рук иллюстрировал произведения советских писателей, талантливо усиливая с помощью зрительного ряда их идейное воздействие на читающую аудиторию.
Ну и, само собой, разумеется, закладывал за воротник Иван тоже здорово. Пил он по-черному, нанося ощутимый ущерб своему здоровью, а заодно, косвенным образом, всей административно-командной системе — да упокоится она с миром! — частью которой, пусть и малой, он являлся.
В ту аскетическую по сравнению с нынешней эпоху, недаром прозванную эпохой повального дефицита, люди употребляли в пищу приблизительно одинаковые, за редким исключением, продукты и одевались достаточно скромно. Но и тут Иван умудрялся заходить за общепринятые для людей нашего круга рамки. На все случаи жизни он имел в обиходе один-единственный костюм, который эксплуатировал нещадно в течение года, и только переступив его порог, позволял себе обновить гардероб. По степени засаленности отдельных рабочих частей и по мере появления на костюме следов многочисленных застолий и творческого соприкосновения с художественными материалами можно было проследить ход лунного календаря, неуклонно приближающего нас к зимним праздникам. Минуют и они, а значит — жди, когда, по-именинному торжественный, пройдет по редакционному коридору Иван в новом прикиде, а там уж на горизонте 23 февраля, а потом 8 Марта не за горами — и, глядишь, до майских как-нибудь дотянем и, даст бог, до лета с его грибами-ягодами.
Любит наш брат, пишущий человек, вставить красное словцо ради пущего эффекта, что-нибудь типа «почти ничто не предвещало» или «как гром среди ясного неба», но не будем следовать дурным примерам. Скажем просто, что не прошло и недели со дня, выражаясь современным языком, презентации обновки, как Иван пришел на работу в таком виде, будто костюм вместе со своим хозяином, намного опередив обычные графики, в предельно сжатый срок прошел огонь, воду и медные трубы.
— Рыло-то я, мужики, возле водопроводной колонки на даче расквасил, — поведал Иван свою историю, поясняя происхождение багрово-синего материка на лице, напоминающего Евро-Азию. — Поскользнулся... Ну, и костюм изгваздал. Всю ночь стирал. А погладить не успел, боялся на службу опоздать.
Магазин на противоположной стороне бульвара назывался между сотрудниками «Через два барьера». Умный в гору не пойдет... Умный не будет переть чуть ли не пятьсот метров, огибая ограждение, чтобы добраться до вожделенной торговой точки — неиссякаемого источника вдохновения страждущих масс. Через два барьера Иван перебрался благополучно, однако на другой стороне его остановил милиционер. Милиционер топал куда-то по своим собственным делам — и так бы и топал, если бы вся фигура Ивана (он, кстати, не затруднил себя облачением в пальто: бежать пять минут) в постиранном костюме и с «Евро-Азией» на физиономии не пробудила в нем чувство служебного долга.
— Вы вообще-то на себя в зеркало сегодня смотрели? — спросил бдительный страж порядка.
— А что? — в свою очередь спросил Иван.
— Ваши документы! — потребовал мент.
— Пожалуйста! — Иван извлек из нагрудного кармана «корочки» в красном сафьяне с гордой надписью золотом «Пресса».
Милиционер развернул удостоверение.
— Хм! Главный художник, — недоверчиво прочел он вслух. — Сейчас мастера есть — и не такие ксивы делают.
— Не верите — спросите у нашего замглавного, — сказал Иван. — Вон как раз он идет.
И вправду: по бульвару шествовал зам главного редактора еженедельника «Литературная Россия». Фамилии его не запомнил: недавно его к нам прислали, а мне недолго оставалось работать в любимом органе. Помню, что командирован он был из «Красной звезды». Полковник, военная косточка. Назову его условно Сергеем Станиславовичем. Успел ознаменовать он свой приход выступлением на планерке, мгновенно вошедшим в редакционные анналы. Обсуждался свежий номер.
— Нехорошо, товарищи, получается! — заявил наш полковник. — Вот тут есть небольшая заметка, где перечисляются писатели, классики мировой литературы, в связи с выходом в свет их гениальных трудов. Одних перечисляем уважительно, с указанием инициалов и фамилий: В.Гюго, Э.Золя, А.Куприн, Ч.Диккенс... Других — только по именам, запанибрата: Гомер, Сократ, Эсхил... Нехорошо, товарищи!
Представители армейского сословия, попадая на гражданку, оставались обычно верными благородной сдержанности костюма. Скромное ратиновое пальтецо, заячья шапка-ушанка, в руке авоська, из которой торчали рукописи, взятые, вероятно, для прочтения на дом, на дне пара банок рыбьих консервов и четвертинка беленькой — всё это опытным взглядом оперативника зафиксировал милиционер.
— Сергей Станиславович! — пожаловался Иван. — Не верят, что я главный художник.
— Да, это наш главный художник, — с этими словами замглавного достал из кармана удостоверение в красном сафьяне с гордыми золотыми буквами и протянул милиционеру.
— А ну вас к такой матери! — махнул рукой тот и двинулся дальше по своим милиционерским делам.
Нет уже ни Советского Союза, ни Вани Сидорова, и здание на Цветном, в котором располагалась редакция, уже не кажется таким значительным рядом с элитным жильем, выросшим здесь за последние годы.
А что хотел сказать автор этим текстом, он и сам, скорее всего, объяснить толком не сможет, несмотря на то что в средней школе имел твердую «четверку» по русскому и литературе.
Лев Новоженов
Контр-басня
Шакалы-антитермиты
Отбросим пафос социальный,
Задев вопрос национальный,
Хоть все кричат: «Не суйте нос
В столь экзотический вопрос!»
На выставке Шагала
Ворчали два шакала:
— Куда ни погляди ты,
Кругом одни термиты!
— Термитам на потребу
Летят коровы к небу!
— И муравьи на цыпочках
Пиликают на скрипочках!
— Под их мы скрипки пляшем!
А нашим-то… а нашим!!!
— Эх, мне бы в лапы динамит —
Не ухмылялся бы термит!
— Нам с ними вовсе не житьё!
Повылезало термитьё!
— А, кстати, сам ты, брат шакал,
Чего так нервно зашагал?
Сдается, мать твою етит,
Наполовину ты термит!
— Да сам-то не темни ты!
В твоем роду термиты!
— Ответишь, гад!
— Заткнись, собака!
Прыжок. Плевок. Укус. И… драка.
Предельно смысл басни прост:
Шакал шакалу выдрал хвост.
Они ведь не оригиналы —
Антитермиты-маргиналы.
Владислав Маленко
Осенило
● Вздохнув свободно, как можно дольше задержите дыхание: может быть, это последний глоток свободы.
● Все мы вышли из «Шинели» Гоголя, а пришли к лагерному бушлату.
● Фига с маслом на Родине куда как слаще горького хлеба чужбины.
● Когда народу объявили, что религия уже не опиум, он нашел другие наркотики.
● Женщина подобна розе: бутон увядает — шипы остаются.
● Раньше мы следовали курсом партии, теперь — курсом доллара.
● Чем больше словарный запас, тем меньше связь с народом.
● Из характеристики, выданной опытному преступнику-рецидивисту: «Пользуется заслуженным авторитетом...»
● А все-таки жаль, что в электронные СМИ нельзя завернуть селедку...
● Дороги, которые мы выбираем, обычно приводят к бездорожью.
Эмилий Архитектор
Ведущий — Джангули Гвилава, E-mail: satira@mk.ru
