Слушайте, они все тут такие добродушные — это что-то! У них что, совсем нет преступлений? А как же Мишка Япончик, он же Беня Крик? Сонька Золотая Ручка? Ох, как живописала этих героев Одессы старенькая экскурсоводша! А потом хитро добавила: «Я вас отвезу по пушкинским местам. Ох, что там Пушкин делал с одесситками!»
Теперь к третьему Одесскому международному кинофестивалю. Он закрывался в чудесном Оперном театре. Перед входом постелили красную ковровую дорожку — и пошли... Не важно кто. Ведущий, с неподражаемой местной двусмысленно-увеселительной интонацией, возвещал: «Великий английский режиссер сэр Тютькин». Или: «Лучший актер всех времен и народов, только у нас проездом, господин Пупкин».
Церемонию вели наш Алексей Суханов, а вместо выбывшей из игры после открытия Нонны Гришаевой на сцену вышла украинская теледива Мария Ефросинина, которую тут еще называют Малаховым в юбке. Просклоняв и проспрягав все возможные варианты своей девичьей фамилии (это она так шутила), ведущая пустилась во все тяжкие, и иногда хотелось, чтобы ее было чуть меньше.
Главным российским гостем стала замечательная Светлана Немоляева. Она призналась, что много лет назад уже выступала на этих подмостках, что Одесса связана у нее с самыми прекрасными, очень личными воспоминаниями. А затем вместе с членом жюри, молодым да ранним немцем Александром Фелингом, успевшим сыграть в тарантиновских «Бесславных ублюдках», вручила приз за лучшую актерскую работу. Его коллективно получил слаженный ансамбль ирландского психотриллера «Кукольный дом».
Приз за лучший фильм, по мнению жюри, выиграл наш режиссер и человек, российско-белорусский Сергей Лозница. Его картина «В тумане» по повести Василя Быкова произвела сильное, но неоднозначное впечатление. После конкурсного просмотра я задал ему вопрос, не стал ли для него толчком к военной теме великий фильм Ларисы Шепитько «Восхождение», тоже по Быкову. На что режиссер, ни капельки не смущаясь, ответил, что у Шепитько есть пафос, особенно в конце, а он пытался от этого уйти. Что ж, имеет право. Но до «Восхождения» ему еще идти и идти.
Гран-при фестиваля, то есть главный приз, по результатам зрительского голосования получила трагическая притча британца Руфуса Норриса «Сломленные». Зато Рената Литвинова и ее «Последняя сказка Риты» не получила ничего, хотя на самом показе был переаншлаг, кинокритику негде было упасть. Народ требовал живого литвиновского тела, но так Ренату и не дождался. Не было ее в Одессе. Зато никуда не делся знаменитый Ланжероновский спуск, где под открытым небом на время фестиваля устроили кинотеатр, чтобы Одесса на свежем воздухе могла смаковать шедевры мирового синема. Этот спуск и стал моим главным впечатлением от «зарубежной» поездки.
Вот все в Одессе хорошо, но иногда что-то мешает. И я понял что: люди редко, но все-таки переходят на мову. Слушаешь, и хочется крикнуть согласно их новому закону о региональном языке: «Говорите по-русски, я не понимаю». Так что, товарищи Проханов, Зюганов, Белов и Поткин, возьмите меня в патриоты.
В Одессе я не видел ни одного пьяного. Вообще. А тут идет «бычок», шатается. Разговорились. Его зовут Петя, он со Львовщины. «Западэнэц?» — «А то! Бандеровец». Убежал от докучливой жены сюда, в Одессу, устроился работать на пляже. Ему не хватало на пиво, я добавил. Он хотел есть, я поделился с ним булочкой. «Давай споем», — предложил он, повеселев. И заголосил: «Що не вмерла Украина». «Нет, давай другое, — предложил я, — «Союз нерушимый республик свободных...». Тут оказалось, что Петя служил в армии в Москве, в Свиблове. Он схватил меня за руку, мы с ним шли по одесским улицам, как рабочий и колхозница, голося от души: «Па-артия Ле-енина — сила на-ародная, нас к торжеству коммунизма ведет». А люди, шедшие навстречу, уважительно сторонились и ласково смотрели нам вслед. Может, они, оборачиваясь на пьяненького, но очень доброго западэнца-бандеровца Петю и шагающего рядом трезвого русского патриота с запрещенной в Москве бутылкой «Боржоми» в руках, смотрели на нас и вспоминали, что всего каких-нибудь двадцать лет назад у нас была одна большая великая и могучая Родина. И мы ей гордились.
Александр Мельман, Одесса
