Хемингуэю повезло, он жил в молодости в Париже. Дружил с писателями и художниками, работал в газете, пил бурбон, гулял, любил свою молодую жену... Потом написал, что «Париж — это праздник, который всегда с тобой...».
Мне повезло больше. Я жил в молодости в Мытищах. Дружил с Гундосым и с Кротом, пил пиво, чем-то торговал, любил Верку... Я ради Верки даже как-то витрину разбил, свою любовь показывал... А они потом написали, что «...находясь в состоянии алкогольного опьянения, разбил витрину продуктового магазина и похитил муляж колбасы краковской...».
Хемингуэй в тюрьме не сидел. А мне дали пятнадцать суток, и я две недели красил забор вокруг отделения. Дышал краской, от этого много думал. Верка ко мне не приходила. Она, оказывается, уже с Гундосым жила, так что мне опять повезло. Это я потом понял, когда пиво пил на лавочке и Гундосого увидел с коляской, а рядом Верка с животом. И тоже с пивом.
Хемингуэя всегда любили красивые женщины. Меня любили пьяные, а красивых я не видел. Нет у нас в Мытищах красивых женщин, не рождаются. Не от кого.
Хемингуэй работал журналистом и мотался по всей Европе. Я тоже из Мытищ мотался в Москву, где работал охранником. В Швейцарии, на горнолыжном курорте, Хемингуэй влюбился в подругу своей жены и ушел из семьи. В Люберцах, на побережье пруда, я встретил Людку, пожилую повариху местной шашлычной, тоже влюбился и переехал к ней. Мы с ней пиво каждый день пили, ну и водку иногда.
Хемингуэю повезло, у него было трое сыновей от разных жен. Мне опять повезло больше, у моей Людки было четверо и от разных мужей. Может, один был и от Хемингуэя, я не спрашивал.
Хемингуэй очень переживал, что оставил первую жену с ребенком, поэтому он до конца жизни помогал им. Бывшие мужья Людки нам не помогали, а только мешались, так как жили вместе с нами. Потом, когда сыновья Людкины подросли, они всех маминых мужей, меня в том числе, с лестницы спустили. Пока было тепло, я еще в Люберцах пожил, пиво попил, а вечером уехал.
Хемингуэй всегда возвращался на родную Кубу, где его всегда ждали. Я тоже решил вернуться в Мытищи, где меня всегда ждут Гундосый и Крот. Оказалось, правда, что Гундосый умер, Крот пропал, а Верке пятьдесят три года. Вот так время пролетело, под пиво.
Хемингуэю повезло, он выжил в страшной автокатастрофе. Долго лечился, но врачи его поставили на ноги, и он вернулся в свой дом. Мне тоже повезло, когда Веркин хахаль меня зарезал, но не насмерть, а «скорая» без денег в больницу не везла. А откуда деньги, я Верке последнее на пиво отдал. Сам дошел, ногами... Вот только возвращаться некуда.
Хемингуэй застрелился из охотничьего ружья. Он сходил с ума и не хотел, чтобы бывшие жены и сыновья видели его безумным и немощным. Мне не повезло — с ума я сошел, но у меня нет ни ружья, ни жен, никого. Так что немощным меня только санитарки видят, но они особенно не присматриваются. Живой, и ладно.
И пиво уже не помогает. Да и не дают его здесь. А когда просветление наступает, я думаю, что вообще зря я свою жизнь пиву посвятил. Как-то по-другому надо было, но как? И спросить не у кого — Крота нет, Гундосого нет, санитарки внимания не обращают, Верка не приходит, как и тогда, в молодости. Пиво пьет, наверное. Интересно, что Хемингуэй про это писал, надо обязательно прочитать, но... Теперь только в следующей жизни прочитаю, если она будет. Эта-то пролетела, как бутылка пива в электричке — только открыл, она уже закончилась, а от Мытищ еще не отъехали.
Надо было сразу две брать. Не бутылки — жизни...
Илья Криштул
Осенило
● Мода — единственная эпидемия, которая сначала охватывает богатые слои населения.
● Муза должна быть такой, чтобы самому хотелось к ней приходить.
Иван Иванюк
● Временные трудности, не проходящие со временем, все равно остаются временными.
● МРОТ — это мировой рекорд оболванивания товарищей, по которому еда и питье идут Мимо РОТ.
● Пассивные действия могут быть хуже активных надежд!
Реваз Радвали
● Если бы не верили обещаниям, которыми нас кормили, мы бы давно уже жили, как нам обещали.
● Манна небесная — первая гуманитарная помощь.
● От постоянного промывания мозгов мысли чище не становятся.
● В лесу поднятых рук руки сами опускаются.
● Не спеши ругать прошлое, пока не доживешь до будущего.
● Только в России день юмора приходится на день дурака, а все остальные дни года — на сатиру.
Борис Крутиер
Ведущий — Джангули Гвилава, E-mail: satira@mk.ru
