Задумчивая, вещь в себе, Марина Цветаева присела на скамейку. Справа от нее — Николай Второй с семейством, слева — Борис Пастернак, и тоже на скамейке. Не столько Зурабу Церетели, сколько провидению было угодно, чтобы у Цветаевой было такое соседство: всё это — обреченные люди, независимо, поэт это или убиенный помазанник Божий в окружении жены и детей. Сидит Марина так скромно в уголке, в руке роза, нераскрывшаяся. Откуда такая лирическая нотка у Цветаевой — поэта сильных, почти мужских чувств?
— Я хотел, чтобы был такой символ, — объясняет Зураб Константинович. — Она великая была, мужчины ее любили. А что дарят, когда любят?
— Бриллианты, наверное, — говорю я.
— Это теперь. А тогда — цветы. Каждый поймет этот символ как хочет. Вот Пастернака она любила, — и показывает на скульптуру Бориса Леонидовича, корпусом обращенного к Марине Ивановне.
Что правда, то правда — вот строки, которые она посвятила ему:
Заговорщиков: версты, дали...
Не расстроили — растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.
Который уж, ну который март?!
Разбили нас — как колоду карт!
— Я думаю, что эти строки на этой книжке, — показывает Церетели на бронзовый томик, что лежит на скамейке рядом с Мариной.
Параметры нового памятника таковы: вес — более двух тонн, высота — 185 см, ширина и глубина по плинту, то есть основанию, — 185 на 236 см. Потрясающее внешнее сходство, простота образа и необычайная легкость всей композиции — такие ощущения вызывает памятник.
1926 год. Марине Цветаевой 33 года. Она приезжает в Сан-Жиль-Круа-де-Ви. Позади у нее Россия с ее революционными потрясениями, Прага, Париж с неустроенным бытом и бедностью. А здесь — океан, простор, река с названием Жизнь — и это совсем не метафора. Милое гостеприимство простых людей... Марина в восторге: «Я любима, обожаема хозяевами. Они и их любовь и есть самое главное событие этого месяца. В их лице меня любит вся старая Вандея... Здесь я впервые после детства (юго-запад Германии, Шварцвальд. — М.Р.) очарована бытом. Здесь пока всё — природа. Живут приливом и отливом. По ним ставят часы!» — сообщает она в письме писателю Сосинскому.
Надо сказать, что этот маленький курорт всегда привлекал русских художников. В разное время здесь жили и работали Сергей Прокофьев, Константин Бальмонт. В 1993 году сюда приезжал Александр Солженицын и поклонился месту, где жила Цветаева. Местные жители с трепетом, заслуживающим уважения и подражания, фиксируют даже непродолжительные сроки пребывания русских на своей земле. В самом деле: каких-то полгода Цветаева прожила на побережье, а ее именем названа одна из аллей. Теперь на площади, у самой реки с названием Жизнь, установят скульптурную композицию — пьедестал в виде двух кругов, и в центре как раз будет скамейка со скульптурой.
Марина — значит «морская», ее жизнь — как морская стихия с редким штилем. Вот этот редкий и печальный покой и передал как раз в своей работе президент Российской академии художеств. Босоногая, в легком платье, одна нога едва касается земли. Не сидит, а кажется, что лишь присела — и вот-вот встанет и пойдет по бесконечным песчаным пляжам, обдуваемая ветрами, прокручивая в голове строки:
Мне Францией — нету
Нежнее страны —
На долгую память
Два перла даны.
Они на ресницах
Недвижно стоят.
Дано мне отплытье
Марии Стюарт.
Еще в феврале этого года Зураб Церетели выезжал в Сан-Жиль-Круа-де-Ви.
— Нас принимал мэр города Патрик Наиль. Я был поражен, как жители города относятся к русской культуре. Слушай, целую программу посвятили Цветаевой! Ведь в этом году ей исполняется 120 лет. И памятник президент Владимир Путин передаст в дар французскому народу. А 28 мая мы ее презентуем в Москве, в Академии художеств.
Все подготовительные работы по установке памятника делает мэрия города. Кстати, в Сан-Жиль-Круа-де-Ви сейчас находятся самый престижный во Франции порт прогулочных кораблей и главный офис знаменитой верфи «Бенето». Кроме того, он является национальной базой подготовки к океаническим гонкам.
