Что ж, он, как успешный продюсер громких российских картин («9 рота», «Елена»), за плечами которого теперь есть и голливудские фильмы («Машина Джейн Мэнсфилд» Билли Боба Торнтона), наверное, имеет право на жесткий подход к тому, во что он вкладывает 130–140 миллионов рублей. Именно таково годовое содержание «Кинотавра», который до сих пор не заслужил отдельной строки в госбюжете. От государства, по словам Роднянского, фестиваль получает «копейки».
Нынешний «Кинотавр» пройдет, несмотря на «стройку века», на старом месте в Сочи. С 3 по 10 июня покажут в главном конкурсе 14 полнометражных картин — все лучшее, что на сегодня снято в России и не отобрано большими международными фестивалями. Иван Вырыпаев и Кирилл Серебренников, к примеру, каждый в ожидании ответа от разных фестивалей класса «А», побоялись показывать свои новые ленты в Сочи. Хотя, как утверждает Роднянский, комбинация «Кинотавр» плюс один из больших фестивалей" более выигрышная, чем просто участие в большом фестивале, которое, по сути, ничего не решает в судьбе этих картин. Ведь, как известно, даже международные призы, не говоря просто про показ в конкурсах Канн, Венеции, Берлина или Карловых Вар, не влияют на интерес нашего зрителя, когда он выбирает, что ему смотреть.
С этой проблемы мы и начали наш разговор с Ситорой Алиевой — программным директором ОРКФ «Кинотавр».
— Ситора, на твой взгляд, у конкурсных картин
— Мне кажется, главная заслуга теперешнего «Кинотавра», что процентов
— Ты подчеркиваешь, что большинство фильмов конкурса сняты в европейской эстетике. Считаешь, хорошо, что наш кинематограф теряет свое лицо и снимается по европейским лекалам?
— Да, поскольку наше кино всегда технологически отставало от того, что шло на экранах в той же Европе. Раньше на любом фильме стояла как бы такая печать «сделано в России» — каждый кадр свидетельствовал об этом. Теперь уже нет различий между тем, европейское или отечественное кино мы видим на экране. Наши операторы достигли той самой ясности и прозрачности изображения, так что уже не стыдно смотреть на экран. Все, что связано с визуальностью — с цветом, с колористикой, — это очень важно для кинематографа. Никакая яркая история не спасет фильм, если не будет технологически правильного изображения. Все-таки кино — это аудиовизуальное искусство, поэтому тут важно единство формы и содержания.
— Перейдем к содержанию: каково принципиальное отличие конкурса «Кинотавра»-2012 от предыдущих? Про что будем смотреть?
— Очень важно, что появились фильмы про маленького человека. На экране снова интеллигенты. Например, учитель русского языка в небольшой школе в картине Сергея Мокрицкого «День учителя». Тихое, без нажима, абсолютно европейское как по содержанию, так и по форме кино. Два года назад у нас в конкурсе было семь картин, где главные герои — гастарбайтеры. Сегодня только в одной ленте героиня — гастарбайтер, несчастная девочка в фильме Нурбека Эгена «Пустой дом», но снятом опять же в модной европейской стилистике. Кстати, в Европе сейчас картины о женских судьбах очень популярны. И хорошо, что у нас появились такие сюжеты.
— А почему «Кинотавр», который всегда славился умением находить новые имена, на сей раз взял в конкурс только два дебюта? И то «Дочь» можно к ним причислить с натяжкой, поскольку дебютант тут лишь один режиссер Наталья Назарова, а другой режиссер фильма Александр Касаткин имеет за плечами неплохую картину «Слушая тишину».
— Я обожаю дебюты. Вспомни времена, когда полконкурса состояло из дебютов. В этом году мы тоже смотрели много дебютов, но сознательно отобрали только два: упомянутую «Дочь» и картину Светланы Басковой «За Маркса...», знаменитой в Сети своим «Зеленым слоником» и другими видеопроектами. Кстати, это кино о рабочем классе, который сейчас существует в России. И такого у нас тоже никогда не было — актеры играют на грани между игровым и документальным кино и существуют в абсолютно реальном мире конкретного рабочего класса. Но то, что на сей раз мы выбрали мало дебютов — это лишь вопрос наших пристрастий. Поскольку мы не могли пройти мимо новой работы открытого «Кинотавром» и награжденного тут Василия Сигарева. Его картина «Жить» уже имеет фестивальную международную судьбу. Нам хотелось показать новый фильм Павла Костомарова и Александра Расторгуева «Я тебя не люблю» и так далее. Мы смотрели и фильмы ужасов, присланные на конкурс, и один дебют театрального режиссера в жанре киномюзикла, и псевдотарковщину, но ничего этого брать принципиально не стали.
— Что еще принципиально нового будет на «Кинотавре»?
— Решение собрать исключительно режиссерское жюри основного конкурса. В него вошли: Бакур Бакурадзе, Вера Глаголева, Александр Котт, Анна Меликян, Алексей Федорченко, Николай Хомерики, председатель — Владимир Хотиненко. Все были лауреатами как «Кинотавра», так и международных фестивалей. Эту идею я «украла» у директора Венецианского фестиваля Марко Мюллера, который как-то высказался, что неплохо было бы, если профессионалы оценивали профессионалов по своему гамбургскому счету.
— У вас не будет раздвоения призов, как было на «Нике» и, в общем, часто стало встречаться?
— Надеюсь, нет. Мы стараемся не нарушать регламента. Я понимаю, о чем ты спрашиваешь. Да, мы очень благодарны тому, что Александр Прошкин принял мужественное решение со своей картиной по Горенштейну «Искупление» участвовать в конкурсе наряду с молодыми. Но я хочу подчеркнуть: режиссер не футболист, возраста не имеет.
— Еще недавно большинство картин «Кинотавра» имели шансы попасть к широкому зрителю только с запикиванием речей их героев...
— Теперь мата стало значительно меньше.
