С
Мессерер позволял себе бывать крохобором — собирать за безгранично щедрой Беллой рукописные наброски, записки, дарственные надписи друзьям на книгах. И ведь все ему пригодилось! Книга набита интереснейшими встречами, поэтическими вечерами, где звучал, как плачущая флейта, ее волшебный голос, а своей манерой чтения она повергала слушателей в какой-то экстаз пылкого поклонения. Именно это чувство испытал великий итальянец Тонино Гуэрра. Как птица, возносились над головой ее руки, словно наигрывающие небесную мелодию, а с ее подвижных пальцев сыпались под ноги зрителям красивые перстни. Дождь самоцветов! Ошеломленные слушатели первого ряда бросали собирать украшения и вручать Белле.
В день
Дорогая и великолепная Белла!
Ясность и свет луны в этом мире, хочу повторить в этот день слова неизвестного китайского поэта: «Мы все упавшие на воду листья, медленно плывущие по течению ее».
Ты никогда не будешь осенним листом — зелень и аромат твои навсегда!
Я же намного впереди тебя на воде, постоянно текущей во времени, и жду тебя там с бесконечным восхищением и любовью!
Тонино Гуэрра
Белла, объятие и рука звезд на твоих волосах.
Тонино
9.04.76 г. Рим
Среди простых людей — городских и деревенских — Белла держала себя скромно, незаметно, готовая уступить даже в очереди за продуктами в советскую бескормицу: «Пожалуйста, будьте прежде меня». Сотворчество Беллы и Бориса беспримерно. Кто мог сравниться с ними, когда в белые ночи Петербурга, чуть ли не до зари, они созерцали спящую красоту города на Неве! Борис рисовал величавый Петербург, дарующий радость и свет, а Белла сочиняла стихи любимым петербуржцам. Этот город, сотворенный углем Мессерера, мы видим словно впервые: здесь архитектурно образованный Борис с редким мастерством и вдохновением воссоздал Петербург, поэтичный и первозданный.
Верный летописец, ангел-хранитель Беллы сейчас погружен в продолжение неоконченной книги. На мой взгляд, мемуаристу придется немало поразмышлять над неуправляемой метафоричностью поэтического воображения Беллы. В эссе «Бабушка» легко и просто Белла посвящает нас в семейную легенду — о своих итальянских корнях по материнской линии. О том, как итальянец-шарманщик попал в Россию, соблазнил девушку из состоятельной семьи, и родился Митрофан, от которого произошла и бабушка, и ее сестры. Бумажных доказательств нет, зато древний зов предков в ней не угасал: «Я будто вспомнила, как древнюю до-жизнь в колыбели, откуда меня похитили кочевники».
Итальянцы оценили в Ахмадулиной эту ее загадочность и особый дар заглядывать за пределы документальности и во всем полагаться на чутье, предчувствие. И любовь.
Я знаю истину простую:
любить — вот верный путь к тому,
чтоб человечество вплотную
приблизить к сердцу и уму.
Спасибо Мессереру за доверительный тон захватывающего повествования и философское обобщение: «Мы были „неудобные люди“ и ощущали себя мятежными душами».
Отрывок из книги можно прочитать здесь
