Историческое здание на Лубянской площади архитектора Ипполита Монигетти. Подъезд № 9. За полчаса до назначенного часа сюда тянется публика, глядя на которую, понимаешь, сколько же разных типов населяет Москву. Интеллигентного вида и скромно одетые театралы, немного гламурных тетушек в меховых манто, в интересном прикиде те, кто делает современное искусство, и те, кто тусуется вокруг него. Лестничные пролеты — в цитатах русских и советских писателей. Своей актуальностью цепляют слова Максимилиана Волошина о том, что ко всем знаменам, речам и революционным транспарантам стоит относиться так же, как к больничным листам, которые выписывает доктор умалишенным. Юные администраторши «Политеатра» из последних сил стараются быть вежливыми при виде напирающей толпы, бесконечных «двойников» на одно место. А места — на жестких деревянных лавках — засижены плотно. В результате представление задерживают минут на сорок.
И вот премьера, которой открывают новую сцену. Два рассказа Владимира Сорокина — в одном действии: «Чёрная лошадь с белым глазом» и «Волны». Выходит Вениамин Смехов — вылитый чтец: бабочка, идеально сидящий костюм, в руках листы бумаги. Подходит к пюпитру. Читает.
Про крестьянскую семью на покосе — старший сын, средний, младший и
«Волны» представляют из себя литературный театр в постановке самого Эдуарда Баякова, который давно имеет серьезные претензии в режиссуре. На этот раз претензии оправданны: его литтеатр выразительно оформлен усилиями Галины Солодовниковой и музыкой Владимира Мартынова. Идея связать два рассказа из жизни крестьянской и жизни технической интеллигенции оказалась удачной, а связь эта осуществлена технически оригинально. Крестьянская девочка Дашутка в новых лаптях (Алиса Хазанова) посредством видеомонтажа и переодевания на глазах публики превращается в жену ядерщика-физика. Умелое использование видеомонтажа делает взросление и трансформацию образа естественными: Хазанова — в пионерском лагере «Коминтерн» с горном и в физкультурных трусах, в школе, где-то еще... Когда к ней присоединяется Вениамин Смехов, то они предстают уже парой на снимках в компании физика Ландау. Так происходит переход от первого рассказа про покос, в день 21 июня 1941 года, в канун войны, в
Если поначалу меня и смущает как бы отстраненная игра Хазановой в роли русской деревенской девочки, увидевшей надвигающуюся беду в глазу черной кобылицы, то в образе жены физика она хороша и под стать своему очень опытному партнеру. Смехов же великолепен как чтец (что не новость) и замечателен в роли физика — он совершает открытие после соития с супругой.
— Дорогой, мы давно с тобой не делали что-то приятное.
— Да, милая.
— Что-то очень-очень приятное.
Редкий диалог переходит в описательную дивную прозу Сорокина, подробно, но девственно и остроумно описывающего половой акт, как волны. Волны? Закурив после «чего-то очень приятного», герой Смехова выдает монолог про гравитацию, электромагнитные волны, в возбуждении передавая накатившее озарение.
На поклоны из зала вызвали Сорокина, Мартынов почему-то остался на месте. В общем, поэтический зал Большой аудитории Политеха теперь перешел на прозу.
