«Ты, я и муфточка»
Был канун Нового года, новогодний концерт, и девушка из самодеятельности — Леночка Крылова — так ее звали в фильме, преодолев все преграды, вышла на сцену Дома культуры, чтобы исполнить песенку про пять минут...
Картина никому тогда неизвестного режиссера Эльдара Рязанова со студенткой ВГИКа Людмилой Гурченко в главной роли выстрелила, как сказали бы сейчас, в десятку. Премьера состоялась 28 декабря 1956 года, а уже 29 декабря, как говорят, очевидцы, очередь в кинотеатры занимали с утра.
С тех прошло ровно 55 лет.
В 1995 году Эльдар Рязанов, придя на «Рождественский бенефис Людмилы Гурченко», вышел на сцену и рассказал трогательную историю о том, что молодая Люся Гурченко к черному муаровому платью, в котором она исполняла песенку о хорошем настроении, настоятельно потребовала беленькую муфточку. И никак без нее не соглашалась сниматься. В огромной костюмерной киностудии «Мосфильм» подобной муфточке не нашлось и тогда Эльдар Александрович позаимствовал ее у своей жены.
На последних словах своего монолога, он, словно фокусник, открыл старый чемодан и извлек оттуда на свет божий белую муфточку. Ту самую. Из «Карнавальной ночи».
- Элик! - грустно улыбнувшись, сказала Людмила Марковна. - Это все, что осталось от картины? Ты, я и муфточка?!
- Люся, это не так уж и мало! - в тон ей ответил Эльдар Александрович.
«Не хлопочи лицом!»
Сегодня в это невозможно поверить, но ведь «Карнавальной ночи», такой, какую мы ее знаем и любим, могло бы и не быть, если бы не стечение обстоятельств.
Юная харьковчанка поначалу не понравилась членам художественного совета. Виной тому был молодой оператор, который неудачно снял молодую артистку.
«На экране пел и плясал просто-напросто уродец, - вспоминал, спустя годы. Эльдар Рязанов. - Несмотря на несомненную одаренность молодой артистки, было ясно, что она никогда не будет сниматься».
И вместо Людмилы Гурченко утвердили девушку из художественной самодеятельности. Через несколько дней после начала съемок Эльдар Александрович пришел в ужас от «актрисы». Съемки пришлось остановить. На смену молодому и неопытному оператору на съемочную площадку пришел Аркадий Кольцатый. За его плечами были «Музыкальная история» и «Малахов курган», «Дети капитана Гранта» и «Поезд идет на восток». А еще через некоторое время в третьем павильоне киностудии «Мосфильм» опять появилась та самая студентка ВГИКа: с огромным желанием выделиться и с небольшим опытом, со всей своей неуемной энергией и провинциальными замашками, харьковским акцентом и неправдоподобно тонкой талией.
Ее привел туда Иван Александрович Пырьев. «Оденьте ее нормально, причешите и успокойте! И будет вам человек!» - сказал он и вышел из павильона. Гурченко поначалу страшно обиделась. В 50-х годах в Советском Союзе еще и слыхом не слыхивали о такой мудреной профессии - продюсер. Пырьев в то время был директором киностудиии «Мосфильм». Но именно он и был первым нашим гениальным продюссером. Ведь именно он каким-то ему одному известным чутьем умудрился в режиссере-документалисте разглядеть будущего комедиографа Эльдара Рязанова, это он в юной студентке ВГИКа рассмотрел талантливую актрису.
Они столкнулись в производственном корпусе «Мосфильма». По коридору, шелестя многочисленными юбками (была в те времена такая мода — под верхнюю юбку надевалась нижняя) шла вприпрыжку юная барышня. На лице был написал восторг, она строила сама себе и окружающим неимоверные рожицы, гримасничала и хохотала, когда кто-то пытался обхватить ее неимоверно тонкую талию двумя пальцами. Шедший ей навстречу самый главный человек на студии Иван Александрович Пырьев невольно остановился, наблюдая за этим чудом. Дождавшись, пока чудо чуть не сбило его с ног, он остановил девушку, развернул к себе лицом, внимательно посмотрел в глаза и произнесе: «Не хлопочи лицом!» И спросил, где он мог ее видеть. Гурченко, забыв про редуцирование гласных и согласных, которому ее учили в институте, выдала с харьковским ацентом: «Та шо там ! На пробах у Рязанова!» «Пойдем со мной!», - велел Пырьев. Подпрыгивая от восторга, молодая студентка ВГИКа побежала за ним. «Да что ты все вертишься! Успокойся!» Вот уж действительно, прав был ее отец : «Все люди, как люди, а ты як черт на блюде!»
Гурченко переодели, причесали, успокоили. «Как я ее буду снимать? Да вы посмотрите у нее под глазами чернота, как у негра в желудке после кофе» - возмущался оператор фильма Аркадий Кольцатый. « А нос?» Спустя годы, актриса признается, что первой мыслью ее была : «Так, в «хорошую» же я группу попала».
Эльдар Рязанов памятуя о том, что у предыдущей актрисы, кроме курносого носика ничего больше не было, именно поэтому съемки и остановились, угомонил оператора и велел гримерам исправить ошибку природы. И они сделали ей чуть вздернутый носик — спасибо волшебной ленточке, благодаря которой его «закурносили». «А с кругами под глазами что я буду делать?» - Не унимался оператор. На помощь пришел мудрый Игорь Владимирович Ильинский, игравший Огурцова, который наблюдал за всей этой суматохой, сидя в сторонке в кресле. Подошел к оператору и что-то шепнул на ухо. Кольцатый согласился и махнул рукой — а черт с вами со всеми, снимаем!
Из книги Людмилы Гурченко «Аплодисменты»:
«Однажды, когда операторская группа возилась со светом, все наши женщины собрались около артиста. Раздавались взрывы удивления и восхищения. Потом опять все замирали… И опять вдруг павильон оглашался радостными взвизгиваниями. Таких непроизвольных выкриков, когда люди радуются от души, требует режиссер на записях массовых сцен: «Ну же, радуйтесь жизни, смотрите, как весело кругом, как прекрасно живется!» Игорь Владимирович угадывал всем женщинам их возраст. Угадывал безошибочно. Только посмотрит в глаза – ив точку. Ну, думаю, уж меня-то по глазам не прочтете, собью с курса. В это время я буду думать о самых взрослых вещах.
– Скажите, пожалуйста, а вот мне сколько дадите?
Он в упор посмотрел на меня. Какие у него пронзительные зеленые глаза! Я, аж, сжалась. А мои «взрослые» мысли разбежались во все стороны.
– Тебе… Тебе через год «очко».
– Ой, ну это ж надо такое.
– Угадал?
– Ой, Вы ж прямо как в лужу глядели.
– Ты с Украины?
– Ага, с Харькова.
– Это слышно.
Ну вот. Все слышит, все знает. Наверное, все на свете перечитал, всех переслушал, все пересмотрел и пережил. Как же мне хотелось заглянуть, проникнуть в тайные кладовые великого артиста! Но как проникнуть! С какой стороны пронаблюдать? Где и как учиться опыту, зрелости, тайнам и премудростям, которые называются таким волнующим словом – жизнь.
Как-то на съемке меня, аж, подмывало предложить ему одну «краску». Но я не знала, как он к этому отнесется. По всему тому, как развивались наши дружеские партнерские отношения, должно было быть все в порядке. Но кто знает… Дистанцию я держала всегда. Так вот, в его роли несколько раз встречался вопрос «да?» – что-то такое уточняющее, что для нормального человека ясно и без уточнений. Но он же играл человека ограниченного. Мы с мамой всегда смеялись, когда папа изображал одного харьковского интеллигента: «Голубчик вы мой! Как же вы далеки от истины, мм-ды! Вы так думаете?» «Мм-ды» – вместо «да». Это длинное «мм-ды» производило впечатление ума не простого, ума заковыристого, который в одно время может решать сразу несколько задач, как Юлий Цезарь. Когда я показала это актеру, он смеялся. А в следующем дубле вдруг слышу «мм-ды». А после дубля он мне подморгнул. На следующий же день полетело в Харьков письмо: «Дорогой папочка! Твое „мм-ды“ повторил великий артист». Игорь Ильинский был папиным любимым артистом. «Да, ета настыящий артист. Он як у цирки, без усяких там… Словум, на шармачка не пройдеть. Усе сам! Во ето артист. А цирк я больше всего ценю. Усе як на ладони. И рискують, и ножи глотають, все сами, усе честь по чести».
В небольшом просмотровом зале студии шел показ материала почти целиком снятого фильма. В зале было трое: Ильинский, Рязанов и я. Актер с режиссером перекидывались репликами, что-то уточняли, намечали, меня же заботило только то, как я выгляжу.
Когда мы вышли с актером «под часы» – на знаменитый мосфильмовский пятачок, где после съемки членов группы ждет автобус и машина, о материале Игорь Владимирович ничего не сказал. Только во время просмотра спросил: «Сама поешь?» – «Конечно, это же мой тембр, вы послушайте!» И он одобрительно мне кивнул, мол, слышу.
Вот сейчас он уедет, а мне так интересно знать его мнение. Ведь это – «его мнение». А он молчит.
– До свидания, всего Вам хорошего, Игорь Владимирович!
– До свидания. А где ты живешь?
– Та далеко, в общежитии. Это аж… ну как в Бабушкино ехать.
Он подошел к своей машине, о чем-то поговорил с шофером. «Успеем, садись». И мы поехали.
Ну, знаете… Ехать по Москве с великим артистом!.. Нет, папочка, это тебе не «хоп хрен по диревне». Меня персонально везут на место жительства! В машине! Да еще в какой – в ЗИМе! Хо-хо, шик! За всю свою жизнь где только потом ни бывала, на каких только машинах ни ездила, даже на «Роллс-ройсе»… Нет, самая лучшая и удобная машина в мире – наш советский черный ЗИМ, какой был у Игоря Ильинского!
Пылая от счастья как маков цвет, я гордо вышла из ЗИМа и направилась к главному входу студенческого общежития. Пусть все видят! На ЗИМе! В сопровождении! Да не просто в сопровождении кого-то. А рядом с самым великим, легендарным артистом! Вот так. Эх, проклятое любимое лето! В общежитии пусто. Разъехались все. Ну ничего, вся жизнь вперед"!
«Чую… После этой картины ты будешь очень популярной. Так что готовься…» – И черный ЗИМ исчез в клубах пыли».
ЦИТАТЫ ИЗ ФИЛЬМА:
— Бабу Ягу воспитаем в собственном коллективе.
— Вы хорошо поработали своими серыми клеточками головного мозга. — Не такие уж они у меня серые, как вы думаете.
— Докладчик сделает доклад, коротенько так, минут на сорок…
— Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе – это науке неизвестно, наука пока еще не в курсе дела.
— За все что здесь сегодня было, лично я никакой ответственности не несу!
— Заслушаем клоунов.
— Костюмы надо заменить, ноги изолировать.
— Лектор готов? — Лектор давно готов.
— Спокойно! Лектора беру на себя.
— Я и сам шутить не люблю, и людям не дам.
