...Самая страшная роль для актрисы — сыграть свою собственную судьбу. Особый, проклятый дар. Слава богу, выпадает он немногим.
Август
«Снегурочки печальная кончина/ И страшная погибель Мизгиря/ Тревожить нас не могут;/Солнце знает,/ Кого карать и миловать».
«Эта экспозиция посвящена фильму „Снегурочка“, его часто показывают в новогодние праздники, дети и взрослые его любят, — экскурсовод вытирает пот со лба. — Знаете, ведь его снимали именно у нас, в Щелыкове, местные жители играли в массовке, а после съемок декорации Берендеева царства разобрали и навсегда перевезли в Кострому».
Словно глоток воды из замерзшего чистого родника. И все — она.
В соболиной шубке, в ледяной короне, в венке из полевых цветов. Наконец, последний кадр фильма. «Люблю и таю, таю!» Евгения Филонова. Снегурочка.
— Где же она сейчас? — киваю на фотографии.
— Честно говоря, мы не знаем. Какая-то трагическая судьба. Умерла молодой или что-то в этом роде...
«Написать, — думаю я. — Обязательно найти и написать перед Новым годом».
Но на улице стоит слишком жаркое лето. И о данном самой себе обещании я вспоминаю только через год.
Чисто русское явление
В детстве, когда я смотрела этот фильм, то всегда обижалась на несправедливость концовки. Ну почему, почему в итоге прекрасная Снегурочка полюбила не ласкового пастушка Леля, а злого и бессердечного Мизгиря?
Разве добрые люди могут праздновать гибель Снегурочки, веселиться, плести венки, прыгать через костер — и никто не плачет о ней.
Чисто русское явление. Вечная спутница Деда Мороза — то ли дочка его, то ли внучка. Ни на кого не похожая. Разве что андерсеновская русалочка...
Тоже променявшая бессмертный покой на тоску по земной любви.
— Как-то я прочитала стихотворение в одной газете, очень давно, но, я уверена, оно посвящено именно нашей Женечке, я не помню имени поэта, в памяти отложилось всего несколько строк: «И вновь Снегурочка с Ордынки заводит снежный хоровод». Да-да, это именно о ней, о Жене — но как автор узнал, что она родилась и выросла на Ордынке? Откуда? — дверь мне открывает Людмила Михайловна, старшая сестра. Она уже очень в возрасте. Она с трудом доходит до дивана и принимается плакать, едва я задаю первый вопрос о Жене.
Давно приготовлен ворох фотографий на обеденном столе. Сняты с антресолей папки с вырезками из газет о съемках фильма, о пьесе «Снегурочка», о ее авторе.
Драматург Александр Николаевич Островский. Детство прошло на Малой Ордынке, в доме 9. Восемьдесят лет спустя в доме № 59 на Большой Ордынке родилась Женя Филонова.
Они были соседями, оказывается.
— Наш дом находился совсем рядом с филиалом Малого театра, театра Островского, длинными летними вечерами мы распахивали окно настежь, смотрели, как нарядные зрительницы во время антрактов прогуливались по нашей мостовой, — говорит Людмила Михайловна.
Ах эти панбархатные платья и «мексиканские тушканчики» роскошных горжеток
«Зимой папа приносил немножко угля, и мы топили им голландскую печку, грели холодные руки, пламя плясало, отражалось на стене — будто настоящий камин».
Война только закончилась. Жили бедно и трудно. Но никто и не мечтал о большем. Жили как все.
«Поступила! Наша Женька в театральное поступила!!!» — без знакомств, без влиятельных родственников, без блата.
— Она была такая красивая. С самого детства. Беленькая, очень женственная. Она не могла не нравиться, и жизнь ее просто должна была сложиться счастливо, — говорит сестра.
— Ей очень повезло, и она попала в типаж, — рассказывают коллеги. — В тот год курс набирала Татьяна Коптева, тоже беленькая, тоже славная, тоже очень русская внешне, они чем-то были даже похожи.
Идеальная сказочная героиня. Нежный цветок на хрупком и тонком стебле — чуждый страстей.
«Надо еще уметь кушать такую колбасу!»
Актер и режиссер Павел Кадочников задумывал свою Снегурочку уже давно. Его первой ролью был Лель в одноименной пьесе в 1935 году.
Розалия Котович, сыгравшая в ней темпераментную и страстную Купаву, после премьеры спектакля стала его женой.
Для своего фильма Кадочников специально в костромских лесах отстроил целое волшебное царство берендеев. Шедевр деревянного зодчества. И сам стал его справедливым и единственным правителем.
Но за сказочное кино Кадочникова сперва раскритиковали.
Наши зрители, не читавшие трагической пьесы Островского, совершенно не ожидали и такого финала. «Что случилось со Снегурочкой?», «Она растаяла!»
Мало того что растаяла, еще и полюбила подлеца! А где же добро побеждает зло?
Впервые в Советском Союзе Снегурочка появилась вместе с Дедом Морозом на Кремлевской елке в 1937 году — веселая, комсомольско-задористая, без проблем.
А тут...
На главную роль пробовалось очень много актрис. Но выбрали именно Женю Филонову. Может быть, оттого что была она все-таки с Ордынки. А может, за идеальную ее красоту, совершенно нетипичную для эпохи берендеев...
В фильме Кадочникова вообще снимались исключительно писаные красавицы и красавцы.
— Женя переживала — первые съемки, а ей даже надеть нечего, — продолжает свой рассказ сестра. — Жили мы тогда очень бедно. Папа уже умер. Как-то мама сшила Жене пальто, чтобы было в чем ходить в училище, я даже немного обиделась. Но ей оно действительно было нужнее — все же актриса! Должна соответствовать! А на съемки, как сестра рассказывала, такие женщины прибыли — одна краше другой. Массовка, второстепенные персонажи — все броские, модные, яркие. «Мама, у них такие комбинации! Такие платья!» — а что у нашей Женьки тогда было, кроме ее юности?
Мужчины ухаживали за ней трогательно и робко — как за беззащитным ребенком. Борис Химичев, по фильму тот самый обольститель Мизгирь, из соседней деревни приносил по утрам молоко. Сергей Филиппов садился за одним столиком в столовой.
— Какая колбаса вкусная! — восхитилась как-то Женя.
— Конечно, вкусная, — съязвил кто-то из массовки. — Но такую дефицитную колбасу еще нужно уметь кушать.
— Наверное, завидовали. Кому понравится?! Ей ведь досталось все внимание и режиссера, и съемочной группы, и местных жителей, — предполагает Людмила Михайловна. — Наша Женя не умела выбивать себе место под солнцем. Нам казалось, что она и не обижалась ни на кого никогда. Такая легкая, воздушная. Все веселится, шутит... С ней так всем хорошо и легко было.
Пожелтевший и растрепанный листок «Костромской правды» за 1968 год. «Письмо к Снегурочке» — «Я подарю тебе августовскую ночь».
Автор — неизвестная костромская десятиклассница, тоже присутствовавшая на съемках.
«Милая Снегурочка! Наша родная Женя! — так поэтично написала она. — Скоро, совсем уже скоро ты покинешь наш край голубых озер и трех речек-сестер — Меры, Мендозы и Сендеги. К твоим ногам они несли свой жизненный хрусталь. Испей их, и всю жизнь — до самой старости, будут излучать молодость твои глаза. И холод твоего взгляда сменится ожиданием любви».
— В итоге фильм все-таки хорошо оценили, — говорит сестра. — Его повезли на какой-то кинофестиваль, кажется, в Рио-де-Жанейро. Но Женя не поехала. Я не знаю, почему. Ей сказали, что в нашей советской делегации едет только одна актриса — сыгравшая Купаву.
Слишком женщина
— Женя Филонова пришла к нам в театр вскоре после окончания съемок. Разумеется, мужчины были к ней неравнодушны, молоденькая актриса, только что прославившаяся, прелестная, — рассказывает Эллия Суханова, актриса Московского театра имени Гоголя. — Ее сразу включили в репертуар. Она играла много и легко, моментально вводилась в спектакль, а ведь это далеко не просто. «Верхом на дельфине», «Безобразная Эльза» — небольшие, но выразительные ее роли.
В «Огоньке» вышла статья о ней. «Чай со Снегурочкой» — фотка в стиле Мэрилин Монро, кинозвезда с короткой стрижкой и в модном тогда платье джерси.
Казалось, что все еще впереди, все еще только начинается — сегодня, завтра...
Много поклонников, еще одна второстепенная роль в «Чистых прудах», вместе с модным тогда Александром Збруевым.
— Помню, Саша приходил к нам в коммуналку, такой красивый, уже знаменитый, в огромной меховой шапке, — продолжает сестра. — В Женьку вообще все и всегда были влюблены. Как-то зашел иностранец, важный, в ресторан позвал. Спрашиваю ее: «Что у тебя с ним?». А она хохочет: «Ты что?! Он же немец!». Мне думается, звездная карьера все-таки не была ее призванием. Она не стремилась к большему. Не пробивалась, не выбивала роли любой ценой и не грустила, когда не получала их, казалось, что она довольна и тем, что имеет.
Вышла замуж за телевизионного режиссера, тоже Евгения, по любви. «Я женился на самой красивой актрисе Советского Союза. Второй после Анастасии Вертинской», — восхищался муж.
Родилась дочка Марина, заботы, хлопоты, маленькие роли. Сначала приглашали на пробы, затем перестали, подросло новое поколение молодых и красивых.
«Что с того — за Женей всегда оставались ее новогодние елки, — рассказывает племянница Татьяна. — Все утренники были ее. Все сказки! Бессменная Снегурочка! Помню, как-то тетя не смогла быть на спектакле, и я по ее просьбе переоделась в ее костюм и сыграла — это же так радостно играть светлую, добрую, ласковую, сказочную героиню».
— Очень сложно вырасти из лирической героини в характерную, это удается далеко не многим и ценой большого труда и таланта, — считает Ольга Науменко, народная артистка России, коллега. — Мне, например, удалось. А Женя все же, как мне кажется, была слишком женщиной, очень-очень женщиной... Помню, как-то в одном спектакле нам надо было за занавесом танцевать, изображать бегущие тени. Стоим, дрыгаемся, а она и заявляет: «Все нормальные люди давно делом занимаются, а мы тут фигней страдаем!»
Мы бредем по темным закоулкам ее театра. В гримерку, где по периметру стоят, отражая друг друга, старые зеркала и продавленные диваны помнят многих великих...
Актриса Эллия Суханова часто жила вместе с Женей Филоновой в одном номере на гастролях.
«На самом деле она была очень ранимой. Просто старалась никого собой не беспокоить и этого не показывать. А проблем у нее накопилось много. У нас был режиссер тогда, Главный. Он делал Жене определенные предложения, да и не только ей. Были те, кто соглашался, — эти имели все. А Женя отказалась. Ради карьеры?! Это было ниже ее достоинства. Конечно, насильно никто никого не принуждал, но, понимаете, у любой женщины-актрисы рано или поздно наступает такой возраст, когда ролей становится все меньше, а конкуренция все больше... И вот как только подошел этот критический возраст, Главный отправил нас «на конкурс» — фактически уволил. За то, что мы, дескать, больше не соответствуем нужному образу! Женя опять опустила руки и покорилась судьбе. А я пошла жаловаться в Управление культуры! Я ничего не боялась и знала свои права. И что бы вы думали, такие тогда были времена — нас тут же восстановили. Но для нервов, разумеется, все эти встряски даром не прошли.
...И с каждым годом все шире приходится расшивать еще украшенный бисером, но уже сильно потрепанный сказочный, новогодний наряд.
— Женя разошлась с мужем. Как-то все это для нее совпало — неприятности в театре, разлад в личной жизни, я ей говорила: держись, не сдавайся, но она, как оказалось, совершенно не умела бороться, — продолжает Суханова.
Каракулевая шубка. Туфли на толстой платформе-манке. Новая большая любовь. На этот раз — это уж точно — ну совсем-совсем как настоящая...
Что вы, девочки, ведь недаром говорится, в сорок лет жизнь только начинается.
Если бы только не маленькая, вроде бы безболезненно перекатывающаяся горошинка в груди...
Забытая елка
— Я пришла к ней в больницу. Стояла поздняя осень. Совершенно голый парк, голые ветки деревьев, мрачная картина, я передала Жене пожелания скорейшего выздоровления от всей нашей труппы, и мы пошли гулять по аллее, Женя все повторяла: «Я так хочу жить, ты даже не представляешь себе, как я хочу жить!» — вспоминает Эллия Суханова.
Спохватились слишком поздно — разрезали, а там уже четвертая стадия, метастазы кругом, нечего было и трогать. Но ведь думали, что требуется лишь простое вмешательство. Доктор, который ее оперировал, плакал — говорили, что он был тайно в нее влюблен.
— А как иначе — ведь она сама тоже любила людей, — продолжает сестра. — 7 декабря произошло землетрясение в Армении, и она заставила меня пойти тут же на почту, отправить перевод пострадавшим: «Им сейчас хуже, чем мне!». «Ой, девочки, боюсь, я устрою вам Новый год. Что-то мне совсем плохо!» — это она нам с сестрой Галей так сказала. Когда у меня не осталось сил видеть, как быстро Женя сгорает, я вызвала третью нашу сестру из Харькова. Женина дочка, Марина, как раз заканчивала десятый класс — за ней нужен был глаз да глаз. Женя уже не вставала.
Морозы в тот год в декабре стояли крещенские. Елку так и не успели нарядить. Та осталась на балконе, заиндевевшая, без игрушек.
«Девочки, если вам не сложно, оденьте меня и откройте балкон, — попросила на прощание. — Оставьте меня одну. Я очень хочу посмотреть, как падает снег».
— Мы укутали ее и усадили в кресло, сами ушли плакать на кухню. Это было 30 декабря 1988 года. Самый канун праздника. Похоронные службы не работали до второго, и она тоже до второго января оставалась дома, соседи прощались. Бывший муж Жени пришел в новогоднюю ночь и тоже никак не уходил, сидел с нами, его новая семья дома ждала, а он все смотрел на Женю. Она в гробу такая красивая-красивая лежала.
Хоронил ее театр.
«Прощай, Снегурочка!» — крепко выпил и первым бросил комья земли вперемешку с белым снегом в могилу актер, бессменно игравший Деда Мороза.
Ну а потом...
Времена стояли страшные, перестроечные, пустые залы, актеры месяцами сидели без зарплаты, талоны на водку, на сахар, на мыло...
Вышла замуж и уехала навсегда жить в Англию единственная Женина дочка. У нее уже двое детей. И сама Марина — ровесница своей матери.
На их коммуналке на Ордынке висит щит — «Продается частному инвестору». «Иногда, когда я бываю в том районе и прохожу мимо, мне кажется, что вот-вот распахнется окно и на подоконнике по-прежнему будет стоять наш горшок с геранью», — грустно улыбается старшая сестра.
И люди-призраки будут прогуливаться вдоль домов, ожидая конца антракта в Малом театре.
А я все смотрю на пожелтевший листок костромской газеты. На снимок юной Жени Филоновой в белоснежном наряде. И сентиментальные, восторженные признания провинциальной школьницы:
«Я подарю тебе эту августовскую ночь, Женя. В холода уплывут дороги, и курлыканье журавлей растворится в снежной метели, но ты по-прежнему будешь жить среди нас. Ты на память оставила нам мечту. Прощаться с тобой не хочу. Просто скажу: до свидания, Снегурочка, до будущей зимы...»
