С балетом оперная Италия связана самым тесным образом. Именно здесь придумали знаменитые 32 фуэте! Да и само слово «балет» — итальянского происхождения (от balleto — танцевать), потому что именно на Апеннинском полуострове еще в эпоху Возрождения при герцогских дворах хореографическое искусство и родилось на свет. До поры до времени серьезный конкурент балета в лице итальянской оперы оттеснял своего собрата на второй план, и лишь в XIX веке в этой стране появились знаменитые балетмейстеры, балерины и виртуозная школа танца, оказавшая серьезное влияние и на русский балет. Итальянкой была первая Жизель — Карлотта Гризи, итальянские балерины-виртуозки танцевали на премьерах в Мариинке главные партии. А вот сегодня худруком балетной труппы главного театра Италии, а также его этуалью являются «наши люди»: Махар Вазиев и Светлана Захарова.
В балете Баланчина (на него миланский театр имеет исключительные права в Европе) труппа, как это ни странно, смотрится гораздо лучше, нежели в показанном до этого родном итальянском «Эксельсиоре». Многонаселенный спектакль с большим количеством главных действующих лиц требует множества первоклассных исполнителей. И основная четверка (Титания, Оберон, Кавалер Титании, Пак) вполне уверенно справляется со сложнейшей хореографией.
Для закрытия перекрестного Года итальянцы выбрали это название далеко не случайно. Ведь во «Сне» основоположник американского балета вспоминает свое русское детство: когда-то на сцене Михайловского театра тогда еще никакой не Баланчин, а
Это воспоминание не только о собственном детстве — прежде всего о русском балете. Как и во многих других произведениях, здесь Баланчин передает атмосферу великолепия петербургских балетных постановок. Однако и введенный им в моду принцип бессюжетности Баланчин использует на полную катушку. А высказывания автора об этом спектакле раскрывают его принцип: «По-моему, вполне можно наслаждаться балетом, даже не зная содержания пьесы». На такое восприятие Баланчин скорее всего и надеялся.
