Невысокого роста, неяркой, пастельной внешности, неактерского поведения... Да в актеры Саввина и не собиралась — готовилась в журналистки. И, судя по всему, стала бы отменным профессионалом, возможно, моей старшей коллегой, — все качества для этого у нее были: острый ум, тонкое чувство слова, собственный взгляд на жизнь и людей... Но был Студенческий театр МГУ. И был спектакль «Такая любовь», поставленный Роланом Быковым и им же сыгранный вместе с никому неизвестной студенткой журфака Саввиной. Сказать, что на эту постановку ломилась вся Москва, — ничего не сказать.
Мой первый звонок — худруку МХТ Олегу Табакову. Он не в Москве, на гастролях в Кемерове.
— Первый раз я увидел Ию в «Такой любви». Она совсем была не похожа на строительницу коммунизма середины прошлого века. Нежная, женственная, очаровательная... Господи, сколько же ей было недодано — в смысле самореализации и вообще...
Табаков замолкает. Все случилось неожиданно, хотя знали: смертельный исход неизбежен. Еще весной у актрисы случился инсульт, она попала в госпиталь им. Бурденко, там ее вроде бы подняли, но поставили страшный диагноз: рак. Ия Саввина повела себя удивительным образом. Она отказалась от операции, от лечения. Не стала бороться, решила перед смертью все расставить по своим местам. Но об этом позже.
После столь блестящего дебюта в Студенческом театре ее заметили и Олег Ефремов, и кинорежиссер Хейфец. Последний пригласил непрофессионалку в свой фильм «Дама с собачкой» по Чехову. И эта роль принесла ей успех. Большие серые глаза чеховской героини, которые в упор смотрят с экрана то на зрителя, то на своего партнера — Алексея Баталова, забыть невозможно. Как нельзя забыть тихий голос ее сильной героини в картине «Служили два товарища», в партнерстве с Владимиром Высоцким. Ефремов зовет ее в «Современник», но... Надо знать Ию: эта самостоятельная независимая гордячка руководствуется только собственными решениями. Она идет к Завадскому — в Театр им. Моссовета, где служит ее кумир, ее любовь Фаина Раневская.
Но Ефремов все-таки дождался Саввину, и когда она перешла к нему в МХТ — сыграла во всех его чеховских спектаклях. Много прекрасных ролей, но в данном случае глагол «играла» меньше всего будет правильным, потому что Саввина не играла: она ходила по сцене как по жизни.
Кстати, имя Ия в переводе с греческого означает «фиалка» — нежный цветок лилового и сиреневого цвета. Но у этого «цветка» сильный характер, и, как знают многие ее коллеги, за очарованием — яркая личность со строгими, даже суровыми оценками, чуждая комплиментарности и какого-либо пафоса.
— Всем народным артистам СССР полагалась в Художественном театре машина, — вспоминает Ирина Корчевникова, много лет прослужившая в Художественном театре. — Я знаю случаи, когда машина опаздывала, стояла в пробке, то артист возвращался домой, звонил в театр и обиженным голосом говорил: «Машина не пришла». Саввина никогда так не делала — она могла выйти из машины, стоящей в пробке, пересесть на городской транспорт и мчаться в театр, чтобы не опоздать на спектакль. А еще как никто умела дружить, и для нее святым было слово «старики». Нужно дать шефский концерт для ветеранов сцены или войны — ехала беспрекословно.
Есть еще одно очень важное обстоятельство, которое заставляет взглянуть на эту актрису с иной стороны. Это ее сын Сережа. Он родился в любви, его отцом был самый молодой доктор наук в СССР Всеволод Шестаков. Он вместе с Саввиной играл в Студенческом театре, был ярким, талантливым актером, но театру предпочел науку. В Студенческом театре и поженились. Их общий сын Сережа, к несчастью, родился очень больным, и врачи сказали, что долго с таким тяжелым диагнозом мальчик, сильно отстающий в развитии, не проживет. Ия Саввина положила все силы на то, чтобы научить его не то что писать, а читать наизусть Пушкина, рисовать, и даже устроила выставку его картин. Сейчас ему 50 лет. Полгода назад умер отец, Всеволод Шестаков, теперь — мать. Что будет с этим взрослым беспомощным мальчиком — представить трудно. Хотя есть надежда на подругу Эллу Печникову, которая много лет была рядом с Саввиной и помогала ей растить сына.
Она как будто предчувствовала свою смерть — отказалась от операции, лечения и все привела к общему знаменателю. Где-то две недели назад она зарегистрировала брак с актером и режиссером Театра на Таганке Анатолием Васильевым, с которым была связана много-много лет. Они сходились, расходились, два года назад сошлись окончательно, но без оформления каких бы то ни было формальностей. Формальности Саввина решила оформить только теперь.
— Все говорят, что она была суровая, — плачет администратор МХТ Валентина Иванова, — это неправда. А я помню, что Ия Сергеевна была первым человеком, который обогрел меня, когда я пришла в МХТ.
Театр пустой, администрация хлопочет по поводу кладбища, улаживает похоронные дела. Место погребения пока еще не определен, сегодня ждут решения Собянина.
Светлая вам память, Ия Сергеевна Саввина.
Марина Райкина
Коллеги об Ие Саввиной
Алла Покровская и Ия Саввина дружили много лет, а последние несколько лет обе играли на сцене МХТ им. Чехова.
— Ия очень одаренный человек. Кроме всех заслуг ее на сцене и в кино она обладала удивительным даром — мгновенно запоминать стихи. Она обожала Беллу Ахмадулину, Булата Окуджаву, Иосифа Бродского... И весь свой стихотворный запас она произносила исключительно художественно: тонко, умно, душевно... Последний раз мы виделись на ее
Александр Касаткин, один из последних режиссеров, с которыми Ия Саввина работала в кино. В его драме «Слушая тишину» Ия Сергеевна сыграла композитора и профессора консерватории, согласившуюся бесплатно учить приезжую талантливую девочку:
— Мы познакомились в 2003 году. Я тогда работал вторым режиссером у Леонида Марягина, который снимал Саввину в своей последней картине «Здравствуй, столица». Я заезжал за ней домой и отвозил на съемочную площадку. Так мы и подружились. Помню, она гениально разгадывала кроссворды. На любой, даже самый сложный кроссворд, у нее уходило не больше десяти минут.
Изумительно читала Пушкина, Пастернака. Могла начать декламировать стихи просто так, пока все сидят за столом.
А еще она изумительно готовила, знала массу рецептов, дома всегда держала кучу разных сушеных трав, которые сама же и заготавливала где-то в деревне, в 400 км от Москвы, где она жила все лето. Очень любила, когда к ней приходят гости.
Когда у меня появилась история «Слушая тишину», я никого, кроме нее, не хотел. Принес ей сценарий, она почитала, и ей понравилось. Слова о музыке, об искусстве, которые она произносит по роли, — это ее собственная позиция. Саввина из тех актеров, которые либо пускают своего персонажа внутрь себя, либо нет. Если он не тревожит ее, она просто не будет его играть. Она жила по собственной системе координат справедливости — того, что такое правда и неправда.
После съемок общались мы нечасто. Я то в экспедициях, то в командировках... Обычно раз в год говорили по телефону, но зато долго. В последний раз — как раз в день ее рождения, 2 марта. Желал здоровья и всего, что обычно желают в таких случаях. Она отвечала с юмором, но усмешка эта была скорее горькая. Рассказала, как к ней пришла какая-то телеведущая, предложила участие в очередной новой передаче. Ия Сергеевна ответила: «Мне неинтересно. Моя система координат — это Пушкин и Толстой, а то, что вы предлагаете, — это неправильно». Та ей отвечает: «Это сейчас не любят смотреть, это никому неинтересно». «И что же, и „Даму с собачкой“ не будут смотреть?» — спрашивает Саввина. «Да ее уже давно не смотрят», — отвечает телеведущая. «Вот и ответ», — со смехом рассказывала мне Ия Сергеевна.
Никита Карцев
