Мало того, что название не внушает позитива, так его и играют в цехе Белого на “Винзаводе”. Пустой ангар с гулким пространством, три огромные металлические трубы и шесть металлических ограждений — вот и весь интерьер “Отморозков”, которых можно назвать “бесславные ублюдки”. Тарантино ни при чем: перед зрителями — срез российской действительности, правдивой и беспощадной. Хотя Захар Прилепин написал свой роман пять лет назад и взял за него “Нацбест”, события и атмосфера, описанные тогда, как никогда подходят к временам сегодняшним.
Менты с мегафонами: “Просьба всем разойтись”. Женщина с истерическим криком: “Это провокация!“ И группа молодежи в темных трико и куртках, навалившаяся на ограждения со скандежем: “Ре-во-лю-ция! Ре-во-лю-ция!“ Ментовские дубинки охаживают спины митингистов. Потасовка в акробатических трюках.
Если на заре перестройки молодняк под аккомпанемент группы “Кино” вторил: “Перемен, мы ждем перемен”, то их дети выдвигают: “Хотим Родину!”. Какую родину, чью и зачем — неважно: духовные лидеры поколения отморозков из провинции выводят на улицы страны пугающую своей чернотой и агрессивностью массу. Постепенно из оруще-бьющей-матерной толпы выделяется Гриша Жилин, сын университетского преподавателя истории. Коренастый, губастый, с возрастным нигилизмом, со всем сопутствующим возрастным набором — адреналин, требующий выхода, секс, комплексы… Гриша хороший, отчаянный, настоящий. Когда умрет отец и он с матерью поедет лютой зимой хоронить его в деревню, то сможет взять на себя ответственность и за мать, и за покойного. Он будет таскаться с гробом на спине, и эта мысль — неприкаянность отеческих гробов — приобретет интернациональный смысл. В пьесе канадца Важди Муавада “Литераль” молодой герой скитается с телом отца по земле, ища место для захоронения. Ни о каком плагиате не может идти речь: такова жизнь, где всеобщая неприкаянность стала главной составляющей.
Курс Школы-студии МХТ Кирилла Серебренникова играет яростно, с таким пониманием ситуации, как будто они сами прошли подпольно уличную школу отморозков. Доля истины в этом есть: студенты год собирали материал на улицах и площадях столицы и Петербурга, ходили на митинги, записывали реплики — нацболов, стражей порядка. После определенной селекции некоторые стали документальной частью спектакля. Можно только похвалить мастера курса, который выбрал путь в подходе к современному театру через жизнь, через документ.
В прилепинский текст вошло известное письмо банкира Петра Авена писателю Прилепину, так напоминающее монолог комдива Котова в исполнении Никиты Михалкова к Мите — Олегу Меньшикову из прекрасного фильма “Утомленные солнцем”. Монолог о преимуществе конструктивной идеологии (у Михалкова — большевиков, у Авена — новых российских государственников) над невнятной позицией отщепенцев. Монолог замечательно проводит Федор Лавров, который в этом сезоне ярко засветился в другом спектакле Серебренникова — “Околоноля”.
Но он и еще два взрослых артиста (Татьяна Владимирова и Дмитрий Комов) работают среди студентов. Хочется отметить работы прежде всего Филиппа Авдеева (Гриша), Ильи Ромашко (заметен также в спектакле “Современника” “Время женщин”), Никиты Кукушкина (Негатив), Антона Васильева (три роли), Евгении Афонской (Катя). Филипп Авдеев существует в сценическом пространстве в состоянии неизменной истерики, срыва — его игра как ком в горле.
Кроме того, что “Отморозки” вывели новый тип студентов театрального вуза: не просто актеры, а соавторы, — они еще жестко обозначили художественными средствами нашу реальность, от которой по окончании спектакля у публики — оторопь. Где мы живем? С кем? И ради чего?
