Связующим звеном спектакля стала Алена Бабенко. Она — и выросшая дочь лимитчицы Антонины, она и сама Антонина. Простая деревенская девушка родила дочку от случайного человека, который, конечно, исчез и оставил после себя только красивое имя — Григорий, мучительные сны и ребенка. Мать с утра до вечера на заводе, а девочку воспитывают соседки по коммуналке — три одинокие старухи, Гликерия, Евдокия и Ариадна. Девочка все слышит и понимает, только не говорит. Зато впитывает в себя всё: сказки, разговоры бабушек, их отношение к жизни, к смерти… Это сюжет романа. В спектакле добавлен сюрреалистический момент: Антонине во снах являются бесы, один из них — Григорий. Вернем девочке речь, говорят бесы, только отработать придется, у нас не за так. Антонина платит за это жизнью, дочка Сюзанна — памятью. Повзрослев, она не помнит маминого лица.
В романе каждый может “подставить” на роль ребенка себя, а на роль одной из старух — собственную бабушку. Спектакль, конечно, более персонифицирован. Но эта троица — три типа бабушек. В зале то и дело слышишь: эта на мою бабушку похожа! Евдокия — Тамара Дегтярева — крупная, мрачная, с низким голосом, резкая. “Возненавидела я многих, а туда-то надо размягши”. Гликерия (Людмила Крылова) — толстенькая и добрая, как булочка, веселая, и пританцовывает, и на жизнь мягко смотрит. Ариадна (Таисия Михолап) — с высоким пучком, в толстенных очках, интеллигентна до глубины души.
Первый акт зрителей насмешил, второй тронул до слез. В первом акте эти бабушки выглядят до нелепого смешными: “Все роют землю на улице Декабристов. Оттуда дым валит! Думаю, кто это там под землей?” — “А чем эти декабристы прославились?” — “Это восстание было еще в 1825 году” — “То-то, думаю, я их не помню!” — “Мы, невестка говорила, под землей поезда пустим. Смеется…” — “До войны часто смеялись”. — “Это они мастера. То смеются, то землю роют”.
А Антонина (Алена Бабенко) носится, только и успевай на завод да по магазинам, да гвозди прокалить, чтобы муку проложить, чтобы не загнила. Может, даже излишне она суетливая, излишне деревенская, излишне мечтательная… Первоначальный перегиб в игре актрисы превращается в гармонию, когда речь идет о трагических вещах: Антонина заболевает. “Рак — это не болезнь, это смерть”. Умрет Антонина — Сюзанночку в приют? Старухи ведь ей никто. Бабушки, обессиленные горем, идут бороться с этим миром, как на войну. И как они беззащитны, и как они сильны своей слабостью и старостью. Один из самых трогательных моментов спектакля. “Мало ли, увезут тебя. Куда б ни замкнули — я с тобой. Всякий день за оградой. Иной раз не видно меня, а ты все равно знай: там твоя бабушка взад-вперед ходит”. Наши бабушки всегда с нами. Даже если их не видно.
