Театр крупным планом, театр неспешный и внимательный, где в качестве экшна – малейшее движение руки, поворот головы, затухание или появление улыбки.
Таков спектакль «Марсель» Ереванского ТЮЗа – режиссер, председатель Союза театральный деятелей Армении Акоп Казанчян премьеру решил сыграть в Москве. Актрисе Мариам Казанчян всего 25 лет, она на редкость хрупка и, казалось бы, невыразительна – но, преображаясь в образе Эдит Пиаф, чей возлюбленный Марсель Сердан погиб в автокатастрофе, она умудряется держать внимание целого зала.
Стол с полупустой бутылкой вина и свечой. Рояль. Спиной к залу сидит девушка в простом черном платье. Худенькие плечи, склоненная голова. Долго сидит неподвижно… За это время зал успевает включить внимательность. Теперь каждое ее движение будет заметно.
Мариам Казанчян взяла на себя заведомо невыполнимую задачу – петь за Эдит Пиаф. Это почти всегда обречено на провал. А ей, однако, почти удалось. Некоторые смелые ноты режут слух, но все остальное глубоко и проникновенно, как по звучанию, так и по душевной глубине.
И вот она повернулась к залу. Омертвелое лицо, руки безвольно падают. Проглотила горсть таблеток, запила вином. Она движется медленно, с трудом… И говорит только одно слово: «Марсель». И вот тогда, когда хочется услышать хоть что-то членораздельное, человеческую речь, она поет. Поет телевизору, который вдруг начинает шуметь, поет часам, чьи стрелки она переводит назад. Да, петь для Эдит Пиаф – способ дышать, говорить, жить и даже умирать.
Живи Мириам Казанчян в Москве, ей бы давали роли в самых престижных театрах. Она справилась со сложнейшей задачей. Определенные постановочные ошибки – перегиб с паузами, избыток истеричных рыданий – ее не сбили.
И вот она надевает яркий шарф. Красит губы. И наконец, под аплодисменты, поднимает голову. И на нас смотрят глаза Эдит Пиаф – распахнутые, отчаянные. Действительно, когда погиб Марсель Сердан, певица продолжала давать концерты – иначе не могла.
Под конец на заднике появляется тень Эйфелевой башни. Эдит Пиаф подходит к ней, и два символа Франции оказываются на равных. А потом Эйфелева башня оказывается веревочной лестницей, по которой Эдит Пиаф взбирается выше, выше и исчезает – под песню «Милорд».
