...Ловко орудуя специальным ножом, реставратор-позолотчик Светлана Боброва отрезает крошечные кусочки от тончайшей золотой пластины. Толщина золота — меньше микрона, поэтому работа не просто ювелирная, а высокотехнологичная. Одно неверное движение — и драгоценный металл может порваться. А этого допускать никак нельзя! Как, впрочем, и отрезать больше, чем нужно, ведь тогда нахлест одной пластинки на другую может превысить максимально допустимые 1,5 миллиметра, что, согласно норме, уже квалифицируется как перерасход материала.
— У нас глазомер развит настолько, что ошибок быть не может, — говорит Светлана. — За 14 лет чего только не реставрировала: и Кремль, и посольство Норвегии, разные церкви... Но контроль здесь очень строгий — специальная комиссия проверяет каждый сантиметр. Поэтому хотя основная работа по золочению декоративных элементов лож уже закончена, мы проходим второй раз, закрываем все мелкие трещинки.
Сейчас в Большом трудятся 156 позолотчиков. Причем нужного количества специалистов такого класса в Москве не нашлось — пришлось призывать на помощь специалистов из Питера и Казани. Технология, по которой они работают, старинная, проверенная, называется “полиментное золочение”. А золото используется самое настоящее, высшей пробы. В советские же времена, когда на реставрацию театра отводилось не больше двух месяцев, думать о таких мелочах не приходилось. Поэтому вместо золота использовали медный порошок.
Вообще огрехи прошлых лет, которые сегодня приходится исправлять реставраторам, встречаются почти везде. Например, когда мастера приступили к восстановлению плафона “Аполлон и музы”, они были поражены небрежностью работы предшественников. Во многих местах трещины на холсте были просто заклеены папиросной бумагой, а фоновый холст вокруг муз был вырезан отдельно и заменен на новый, резко отличающийся от основного фона. Мастерам предстояло решить сложнейшую задачу: не просто вернуть полотну безупречный внешний вид, но и сохранить все особенности уникальной сценической акустики, которой так славится Большой театр. И по сей день здесь сохранены акустические панели из особого сорта ели, выполненные в XIX веке. Правда, сейчас они соседствуют с панелями производства XXI века. На каждую панель составлен отдельный паспорт на 20 страницах, а приемкой занимается специальная комиссия.
— Все работы мы согласовываем с акустиками, — говорит пресс-секретарь дирекции по строительству, реконструкции и реставрации ГАБТ Евгения Васильева. — Даже складки бархатной обивки сидений будут закладываться в соответствии с выкройками XIX века. Это тоже влияет на качество звука.
Осматривая зрительный зал с высоты четвертого яруса, слабо представляешь себе, что уже к осени вместо строительных лесов здесь появятся золоченые ложи, обитые красным бархатом, роскошные кресла, обновленная сцена. Но уже сейчас организаторы уверяют: это будет самый масштабный проект реставрации исторического театра в Европе.
