Судить всякого автора следует по законам, которые он сам себе вменил в обязанность. Это следует учесть обязательно при рассуждении о поэзии Александра Сенкевича. Почти каждое стихотворение этой книги не только посвящено определенному лицу, но обращено к нему, что совсем не одно и то же. В глубине таких посланий просматриваются некие отношения, даже коллизии, борьба чувств, связывающие автора послания и его адресата. Коллизии эти дружеские, или любовные, или приятельские, но они вовсе не однозначны. Зачастую они горько-ироничны, порой даже кажутся надрывно обнаженными. Кроме того, стихи эти — исповедь самого поэта.
Чтение стихов Александра Сенкевича — увлекательное занятие. Главные качества его поэзии — это концентрация и совмещение. А как он этого добивается, остается его секретом.
В одном и том же стихотворении, а иногда в одной и той же строфе он соединяет и отрывки напряженной внутренней жизни, и детали — очень динамичные — внешнего мира, и парадоксальные мысли. Иногда отрывочные суждения, а зачастую и — это всего удивительнее — метафизические прорывы, попытки догадаться о причинах сущего.
И устрашившись собственной души,
которая с небытием сравнима,
я был услышан, как хлопок в тиши,
и обнажился, как актер без грима.
Вещность, чувственность, изощренная зримость — вот главные истоки поэтики Александра Сенкевича. Как это, например, интересно сделано в стихотворении “Парижская встреча с Матиссом”.
Расслабленные женщины Матисса
разбросаны, как розы, на полу.
Обманщицы, метресски и актрисы,
коснешься их, как сядешь на иглу.
Как здесь бьется пульс, это очарование самой жизни! Между стихами и реальностью никакого зазора, иногда кажется, что эти стихи — просто набросок, остановившееся мгновение, пойманное словами, как рыба сетью. Однако они скрепляются единством интонаций, неким всем им предшествующим, и в них — слышным размахом, единством лирического переживания. Это определяет и поэтику, четкую, внятную и порой стремительную. Далекие, например, восточные образы смыкаются в единое целое, не требующее буквальной расшифровки, но в своей естественной чистоте и простоте — вполне убедительное. Многие стихи обладают сильным и точным дыханием, да и весь поэтический строй у Александра Сенкевича, несмотря на сужающий границы жанр посвящений, обладает резким и, я бы сказал, выстраданным звуком. А звук — самая важная вещь в стихах.
Но когда закрываешь книгу, то переживаешь уже другое ощущение — из строк и строф, образов, суждений, догадок собралось нечто целое, даже цельное, — это автопортрет души автора в зеркале стиха. Но он тут, на поверхности, еще дышит, колеблется, живет, еще не ушел в глубину за амальгаму.
Вот это и есть самое главное — не сама материя действительности, а ее отражение, творческое отражение, но такое живое, что его можно, кажется, схватить рукой, — теплое, цветное, как бы обрызганное соком существования.
Это и есть поэзия.
26 февраля, в день 70-летия поэта Александра Сенкевича, вышла его большая книга избранной лирики “Скользящие тени” с предисловием поэта Евгения Рейна.
ГОРОСКОП РЫБЫ
Александру Сенкевичу
Вода Рыб — вода, по которой ступал Христос, Святая вода. Ключевая фраза Рыбы — «Я верю». Ключевое слово — подсознание.
Сенкевич — чувственная глыба.
Бурлит в нем свет и благодать.
Рожденные под знаком Рыба
способны всё своё отдать:
чувствительность и благосклонность,
незаурядную духовность…
Любовь, сердечный эротизм
омолодили организм.
А годы мчатся. Где вы, девы?
Поэт — отличный златоуст.
Гарем Сенкевича — не пуст.
Но Муза вопрошает: «Где вы?»
Скажите: где слыхали вы,
чтобы творца спасали львы?
Когда тоска свой зев разверзла
и навалилась хмарь и сушь,
был рядом с Сашей Слава Бэлза,
звучал дуэт счастливых душ.
Стихи готовы для изданья –
не примут их без подаянья.
Явилась щедрость без оков —
решительный Андрей Крючков.
(Служил примером Первозванный!)
И наступил прекрасный миг
для автора, для новых книг,
для благодарного признанья.
Поэта не спасет жена,
когда душа обнажена.
Что Русь культурой разогрета,
давно открыл Ренэ Герра:
режим не стоит ни хера,
коль ждет безденежье поэта,
а громогласные пигмеи
еще не поломали шеи,
а вездесущее жулье
крадет у нищего жилье.
Поэт во власти интуиций
бывает просто на мели,
но тайны неба и земли
смиряют бунт его амбиций.
Он снова полон озорства.
И сам он прост, и жизнь проста.
Его не сбить скандальной бучей!
В веселом хохоте поэт
одним щелчком сбивает тучи,
чем полон гадкий Интернет.
Там бдит науськанная стая,
всё большей злобой обрастая,
что будто он, такой-сякой,
вторгается в святой покой
той несравненной теософки,
чей артистизм, да и талант
отведал дворянин и франт
и тело полюбил. Он — ловкий!
Поэт Блаватской отдал честь:
Елены нет. А книга — есть!
О клеветническая лава!
Поэтов бьют во все века.
Их нарастающая слава
рождает зависть дурака.
Поэт наедине со словом
парит в сознанье невесомом.
Телепатический Нептун
настроил лад небесных струн
на транс, на взлёт галлюцинаций.
На ясновидящие сны
необычайной крутизны.
Поэты — око, совесть наций.
Да и поможет им везде
Грядущий по Святой воде!
Наталья Дардыкина
