Лондонские журналисты и критики назвали ее “отчаянная светловолосая славянка”. Оксана Немчук по образованию актриса, несколько лет работавшая в театрах Киева, последние годы сотрудничает с московским театром “Современник” и весьма успешно проводила его гастроли как на территории постсоветского пространства, так и за рубежом. Последняя гастрольная точка — Лондон, Вест Энд. В конце января госпожа Немчук привезла на Вет-Энд три драматических спектакля московского театра, огромные декорации и 87 артистов и техников.
— Оксана, насколько верна информация, что на Вест Энд, в этот большой и знаменитый на весь мир театральный квартал Лондона, не так-то просто попасть чужой театральной продукции? Причем не мюзиклам?
— Не то что сюда никого не пускают, здесь несколько десятков продакшенов (проектов) стоят в очередь, чтобы занять на Вест Энде один из 30 театров. Здесь отлично поставленная система работы, бизнес, и спонтанные импровизации, вроде быстренько договорились, приехали, сыграли — не проходят.
— Когда ты начала подготовку гастролей “Современника”? За какой срок удалось забронировать место в театре “Ноэль Коуард”, принадлежащий компании Кэмерона Макинтоша?
— Два года назад мы начали переговоры.
— То есть, ли я задумаю привезти на Вест Энд какой-нибудь театр, значит…
— Ну во-первых, какой-то театр просто здесь не пройдет. Для начала была устроена презентация именно “Современника” для владельцев театров на Вест Энде. Компания господина Макинтоша тщательно изучила самостоятельно репутацию театра, продукцию и его историю. И только после этого мы приступили к работе.
— Какова логистика организации гастролей?
— Я предложила этот проект владельцам нескольких театральных групп на Вест Энде, которые в зависимости от своих пристрастий решают: будет ли театр и конкретный спектакль интересен здешнему зрителю. Сэр Кэмерон Макинтош владеет семью театральными площадками на Вест Энде, плюс у него есть своя отдельная продюсерская компания, которая осуществляет проекты. Поэтому здесь всё должно было сойтись — и время, и возможность получить площадку театра “Ноэль Коуард”. Я предоставила все видео материалы по нашим гастролям в США, во Франции, печатную продукцию. В результате анализа проекта они приняли решение предоставить “Современнику” десять дней. Согласна, короткие гастроли, но…
А собственно, «добро» уже на конкретные сроки гастролей мы получили за два с половиной месяца, и это крайне минимальный срок для осуществления такого проекта как три больших спектакля “Современника”. Вообще-то на подготовку по-хорошему нужно было полгода. Но мы собрались — московский театр, продюсерская группа, британские партнеры и поняли, что такой экстремальный срок мы выдержим.
— Когда театр, в данном случае российский, входит на Вест Энд, за что платит российский продюсер?
— За всё. Аренда, оплата работы всех сотрудников театра, начиная от уборщицы. Здесь коммерческая основа, всё четко, всё просчитывается с секундомером. Я поняла, что когда ты сюда входишь, надо хорошенько подготовиться, чтобы не совершать ошибки и не платить штрафы.
— А ты платила штрафы?
— Пока нет, но скажу, что я в смету заложила на штрафы определенную сумму.
— Неожиданности, с которыми ты столкнулась, будучи опытным человеком?
— Здесь сложнейшая договорная система. Огромные штрафные санкции. Если обои на стене оцарапаны — штраф. Поэтому я всё застраховала на срок выступления театра. Господин Макинтош вкладывает большие деньги в реконструкцию своих театров, содержит их в очень хорошем состоянии, поэтому они так тщательно и следят за всем и такого же требуют от других театров.
Британское право — самое старое право в мире, я получила контракт на 28 страниц, где были прописаны все предполагаемые и непредполагаемые ситуации. Я столкнулась с очень серьезной системой страхования, здесь страхуют всех — кассиров, билетеров, монтировщиков, не говоря уже про артистов.
— То есть если кассир сломает палец, пересчитывая купюры, в этом случае тоже нужна страховка?
— Зря иронизируешь, они очень серьезно относятся к этому вопросу и я считаю, что этот опыт нам нужно перенимать. Во всяком случае я застраховала всех людей с российской и британской стороны. У нас был прекрасный директор с британской стороны — опытнейший человек, который делает самые крупные проекты на Эдинбургском фестивале. Так вот он был готов к нашему приезду на все 120 процентов и продумал всё еще до, как мы переступили порог театра.
— Я понимаю, что это коммерческая тайна, но все-таки how much?
— Чтобы задавать этот вопрос, нужно всё просчитать. Но такие короткие гастроли — 10 дней с тремя названиями — не коммерческий, а имиджевый проект. Деньги, затраченные на него, не окупаются, но я довольна, что у нас на всех спектаклях был переаншлаг, стояла очередь за билетами — это приятный сюрприз. Это очень важно для позиционирования тренда русского психологического театра именно на Вест Энде, куда обычно драматические театры не приглашают.
— Поскольку спектакли шли с субтитрами, без аппаратов синхронного перевода, трудно понять, какой публики все-таки больше было на спектаклях “Современника” — русской или английской?
— Англичан однозначно было больше на “Крутом маршруте” чем меньше, чем на Чеховских спектаклях. Такую информацию можно получить, проанализировав продажу билетов. Здесь прекрасная система продаж, фиксирующая телефоны зрителей. Она позволяет изучать публику, делать опросы. Теперь после успешных гастролей “Современника” я точно знаю, что кто бы из русских не заехал на Вест Энд, к ним будет повышенный интерес. Можно сказать, что “Современник” проложил дорогу.
— Как оценила российских артистов английская критика, известная своей строгостью и принципиальностью?
— На спектаклях было много известных критиков и вообще людей театра. Некоторых наших артистов называли “бриллиантс”. Это высшая похвала. Здесь в начале газетных рецензий выставляются «звезды», прямо как у отелей. «Современник» за свои спектакли получил «три» и «четыре» звезды, причем «четыре» было больше.
— Можно ли говорить о возвращении “Современника” на Вест Энд?
— Об этом уже сказал сам сэр Кэмерон Макинтош. “Это было бы неплохо”, — сказал он.
