Пишется в одно слово, и как хочешь, так и понимай — ученых или ужастики представила Тереза Дурова, которая все активнее заявляет о себе на театральном пространстве. Ее “ФранкЭнштейн” адресован скорее молодежи, которая любит (особенно про любовь) погорячее и поприкольнее.
Любовь у нее действительно странная, многоходовая, многофигурная и многопредметная. На сцене — почти вся труппа, мощные декорации в виде готического замка с видеопроекциями. Из реквизита — грузовик в натуральную величину, мебель, музинструменты, физические приборы.
— Если бы я в начале 90-х случайно не открыла театр, не родились бы дети, которые сейчас бегают у нас за кулисами, — говорит Тереза Дурова. — Так и “ФранкЭнштейн” — о случайных неслучайностях в жизни и любви.
Доказать философскую и трудноуловимую сентенцию об опасностях случайно неслучайных связей Тереза решила без слов. И правильно — об этом в искусстве, да и в жизни столько наболтали! Полученный результат оказался поразительным, но не бесспорным. Сюжет “ФранкЭнштейна” — плод коллективного труда (обычное дело в театре Дуровой) — как будто бы прост: в замок приезжает ученый, сильно смахивающий на физика Эйнштейна (усы, волосы в растопырку), но язык, как на всемирно известной фотографии, не показывает. Ученый излишне серьезен, задумчив и, как гений, рассеян. Опытным путем пытается получить образец идеальной для себя женщины, для чего прямо на сцене производит химико-физические опыты, разбрасывает рукописи, но при этом не является главным героем странного действия.
Главного героя в спектакле как такового вообще нет. Здесь заявлены с самого начала и живут своей жизнью и замок, и те, кто в него попадает. Самые реальные из нашего времени — семейная пара любопытных туристов: он лысый, она почти лысая и беременная. Что видят, то и снимают на камеру: женщину-шампанское, что бьется в объятиях разных мужчин, Дракулу с клыками, безнадежно зависающего над капризной инфантой. А еще шута, уморительную уборщицу, высокомерных горничных и тройку хмырей, чей социальный статус трудно идентифицировать — то ли бомжи, то ли работяги.
Постоянные соавторы Дуровой по последним работам — художники Рыбасова и Севрюкова — сделали всё, чтобы придать действию характер нездешний. Горничные одеты в платья жестких геометрических форм, Дракула с инфантой — в стиле ампир, а хмыри как будто пришли с Курского вокзала. Тереза Дурова довольно рискованно соединяет хореографию, пластику и трюки. Весьма утонченную эстетику с площадной грубостью. Во всяком случае, тревожная, рваная по характеру хореография (Артур Ощепков) заканчивается или переходит в остроумный трюк, часто с простейшими предметами вроде скотча. Так, четверка исторически неопределимых типов сноровисто из белого скотча сооружают себе “партнерш” и зажигательно танцуют с ними.
Или невероятно обаятельная пара (Юлия Надуваева и Мамука Заркуа) устраивают свадебное дефиле эконом-класса — из магазинных пакетов. Каждый найдет свою вторую половину, и эти поиски Дурова сопровождает отнюдь не романтическими вздохами — от земной любви обхохочешься. Зато от пробирочной...ФранкЭнштейна слеза прошибает — красота.
