Чего и кого только не повидал на своем веку галстук! Было время, он охватывал шею весьма успешного и известного человека. Точнее, не саму шею, а воротник сорочки. Еще точнее — множество воротников. Сорочки сменяли одна другую, то засаливались, то застирывались, то истрепывались, разнились цветом и оттенками, владелец шел в ногу с модой, формы и конфигурации воротничков тоже претерпевали постоянные обновления. Но галстук — замечательный, чисто шелковый, приятный на ощупь, с неброским, сразу привлекавшим внимание и указывающим на тонкий вкус производителя рисунком, долгое время оставался у владельца неизменным. Любимым. Единственным.
Может быть, это объяснялось тем, что галстук выбрала и подарила мужчине женщина. Не опостылевшая жена, не разбиравшаяся в тонкостях этикета, а та, которую мужчина боготворил. Однажды они отправились в деловое турне по жарким странам, там, в одном из дорогих магазинов, она и выбрала ему презент. Существует примета: галстуки дарить нельзя, поэтому он отдал возлюбленной монетку небольшого достоинства — отчеканенную на денежном дворе экзотического государства, где они пребывали.
О монетке — особый рассказ. Она потом, будучи потеряна в отеле, пройдя через множество чернокожих рук, вновь, уже на европейском континенте, вернулась к той даме, которой была выдана в качестве насмешливого символического выкупа за галстук, но, конечно, не была ею узнана. Женщина к тому времени позабыла сходившего по ней с ума мужчину и пребывала в законном браке с удачливым дипломатом.
Однако речь не о женщине, не о ее муже и не о монетке, речь о галстуке.
На протяжении долгого периода мужчина, являвшийся его счастливым обладателем, повязывал только этот галстук, ибо подсознательно и сознательно желал, чтобы ниспадающая ткань соприкасалась с сорочкой вблизи сердца, напоминая о неповторимой, восхитительной прелестнице... Галстук от постоянного использования износился, засалился (да и чувства мужчины в итоге тоже притупились), поэтому полоска материи, украшенная изящным рисунком, была отправлена в шкаф, на вешалочку для отслуживших свое галстуков. Некоторые из них хозяин не выбрасывал, хранил как память о приятных пережитых мгновениях или, может, на всякий случай: кто знает, как повернется жизнь и какая из вещиц, какой из предметов пригодятся?
Жизнь повернулась таким образом, что одряхлевший мужчина перестал носить галстуки. Из дома он выходил редко, а отправляясь на прием к врачам, не отягощал свою сильно потускневшую внешность кокетливыми и не подходившими к скромным костюмам удавками.
Как-то раз навестить почтенного господина приехал его племянник — начинающий клерк с немалыми амбициями. Намерения и аппетиты молодого человека были грандиозны, а возможности оставляли желать… Средств к существованию он практически не имел, зарабатывал скудно… Дядя, выслушав нытье юноши, сжалился и отдал ему тряпье из своего гардероба. Попал в мешок списанного барахла и галстук.
Вернувшись от дяди в раздражении и досаде, обзывая старика не иначе как мерзким скрягой, юноша принялся сортировать пронафталиненный хлам, но на галстук внимания не обратил, сосредоточился исключительно на брюках и пиджаках, кои оказались начинающему карьероделателю удивительно впору.
Галстук, уставший находиться в кромешной темноте шкафа и забытьи, ощутил на себе волшебную игру дневного света, вспомнил о днях фавора и возмечтал вернуть и заново изведать прежние ощущения: нужности, ликования, блаженства. Ему захотелось повторить увлекательные вояжи, захотелось вновь услышать лестные отзывы о себе. И он легкой змейкой соскользнул с вешалочки, проструился в щель меж дверцей и кашемировым пальто и, подобно послушной кобре, лег к ногам повелителя. Тот, мельком оценив игру рисунка и блики на шелковой ткани, воскликнул:
— А что? Пожалуй, для карнавального вечера подойдет!
И, скорее в шутку, чем всерьез, охомутал ретровещицей шею. Взглянул на себя в зеркало — и не мог оторваться от собственного отражения.
Статус юноши, как по мановению волшебной палочки, вскоре переменился. Он стал пользоваться успехом у сверстниц и их мамаш. Очаровал прежде недолюбливавших его сослуживцев. Причина была, разумеется, в истосковавшемся по светским раутам и большим торжественным собраниям галстуке, который то сиял, то мерцал, отбрасывая интригующие блики на лицо нового носителя, чем придавал в общем-то унылой маловыразительной физиономии необычайную симпатичность.
Приметливый юноша сообразил: когда на нем галстук, ему во всем везет. Он буквально кожей чувствовал: галстук помогает ему быть легким, непринужденным, речистым. Поэтому сделал изрядно заношенное украшение своим постоянным спутником. И галстук не остался в долгу! Поднаторевший в искусстве производить впечатление, он нашептывал, передавал молодому самолюбивому бонвивану свои немалые знания. Галстук понимал: решается его собственная судьба. Он, как на аркане, втягивал подопечного в жизнь, о которой тот не мог и мечтать, но которой вожделел. Ввел его в круг сынков влиятельных воротил, на сестре одного такого комильфо неимущий хлыщ вскоре женился. Отец девушки внедрил зятя в выгодный бизнес, купил ему собственную фирму.
Молодой человек наряжался все щеголеватее. Костюмы шил у лучших портных, туфли заказывал от самых известных кутюрье. Лишь одна деталь туалета оставалась неизменной — галстук. Над вопиющим несоответствием подтрунивали буквально все, жена, искренне полюбившая удачливого и галантного муженька, ласково язвила и просила расстаться с допотопным анахронизмом, однако муж был непреклонен.
В офис, который возглавлял сей везунок, наняли новую сотрудницу. Стройняшечка в короткой юбчонке, с опущенными долу огромными ресницами пленила босса. У нее были точеные ноги, и узенькая талия, и дивная грудь, наш герой лишился покоя. Он взял ее сопровождающей в одну из деловых командировок.
События покатились, будто камешки по склону, вовлекая в низвергающийся поток все новые и новые обвалы. Чувства набирали силу. Бизнесмен (сделавшийся благодаря посетившей его страсти зрелым мужчиной) потерял чувство реальности. Забыл об осторожности. Раскатывал по всему миру, по дальним и ближним континентам, где вел деловые переговоры, со своей пассией. Это стало известно тестю. Тесть пробовал образумить дурака. Пустое! Да и о каком разуме речь, если очумевший бедняга готов был кричать о своей любви на каждом перекрестке!
Во время одного из вояжей девушка приобрела в приаэропортовом дьюти фри галстук и преподнесла покровителю со словами:
— Чего ходишь в старье?
На этот раз увещевания подействовали: новый галстук был повязан вместо прежнего, а прежний, вероятно, в благодарность (инстинктивно ощущаемую) не был выброшен, а вернулся в шкаф. В ненавидимую им затхлость и темноту. Тут на него в первый же день покусилась зубастая моль, которой приелась стопроцентная шерсть и захотелось отведать натурального шелка.
Дела бизнесмена шли на спад. Тесть отказал ему в поддержке. Оскорбленная жена ушла к другому. Бизнес рушился. Бедняга разорился. Вместе с последними деньгами покинула его и стройняшка-скромняшка.
Один-одинешенек сидел он в разоренной квартире — посреди хаоса и неприбранности, обхватив голову и решая: как быть? Взгляд упал на пресмыкательски выползший из шкафа галстук. Неблагодарный протеже поднял полоску шелка и обратился к ней с проникновенным монологом:
— Хорошие времена помним мы с тобой! Дивно мы жили! Славно все начиналось…
Галстук был растроган. Он вновь готов был служить хозяину. Но тот изменил тон.
— Ты виноват, что она бросила меня! Она смеялась над тобой и твоей обтрепанностью. Всегда начинается с мелочи, с пустяка. Ее неприязнь зародилась именно в тот момент! Ты подвел меня!
С негодованием и досадой он отшвырнул галстук.
Галстук услужливым кольцом обвился вокруг ног хозяина, не желая ссориться, надеясь успокоить и умилостивить его. Ведь тот не отдавал отчета, что городил! Разве не всеми успехами и победами он обязан галстуку? А то, что разорился и скатился вниз, — не его собственная вина? Галстук брался исправить положение. Он не держал зла на своего кумира!
Хозяин же в злобе припечатал галстук подошвой, досадливо сплюнул. Галстук сделался для него ничем…
Такой несправедливости верный слуга стерпеть не мог.
Мысль человека обретала ясность. Он уже не казался растерянным, стал сосредоточен. Поднял шелковую полоску с ковра. Пошарил взглядом по потолку. Пальцы без суеты вершили привычные движения.
Что мог сделать галстук для неблагодарного выкормыша? Гладко, без сопротивления, он трансформировался в нехитрый узел…
Когда хозяин, клоунски дергая конечностями, повис под потолком, преданный сатрап стиснул его шею неослабевающей, мертвой, страстной хваткой.
В последний раз они слились воедино, мгновенно поменявшись ролями: благодетель стал рабом.
