“Приехал на каникулы, а мне говорят: снимай”
Как это часто случается, судьба “Иглы” висела на волоске. В 1987 году молодой режиссер Рашид Нугманов, студент третьего курса ВГИКа в мастерской Сергея Соловьева, приехал в Алма-Ату на каникулы. К этому моменту он уже успел обратить на себя внимание картиной “Йа-хха”, получившей приз ФИПРЕССИ в программе “Молодое советское кино” на ММКФ. Фильм представлял собой полудокументальную зарисовку из жизни рок-звезд того времени: Бориса Гребенщикова, Константина Кинчева и, конечно, Цоя и его группы “Кино”. В Алма-Ате перспективного режиссера вызвали на “Казахфильм” и буквально поставили перед фактом: “Снимается кино. Главная героиня — наркоманка. Срочно нужен режиссер. С прежним у сценаристов вышел конфликт”. Так как фильм уже был запущен в производство, снимать нужно было очень быстро. За один-полтора месяца. Причем на той пленке, что осталась от прежнего режиссера. То есть около половины от нормы. Рашид Нугманов согласился, но с тремя условиями: снимать буду своих друзей, непрофессиональных актеров, переработаю сценарий и приглашу брата Мурата в качестве оператора.
— Я тут же позвонил Виктору и Пете Мамонову, — вспоминает Рашид. — Они дали согласие. Тогда же я набрал и Сашу Баширова. Мы с ним поступили во ВГИК в один год, но познакомились еще до учебы. Когда собирали картошку, попали на один комбайн. И хотя он учился вместе со мной на режиссера, я пригласил его как актера в первую же учебную постановку. С тех пор я приглашал его почти в каждую свою работу.
— А как в фильме появился Цой?
— С Виктором я познакомился, прежде чем начал снимать “Йа-хху”. Зимой 85-го. Я его знал, разумеется, по записям, которые слышал еще до поступления во ВГИК. Я тогда как раз писал роман “Король брода” про стиляг 60-х. И когда услышал акустические вещи Цоя, мне показалось, что они хорошо ложатся на эту тему. Позже, уже во ВГИКе, я решил свою идею перенести на экран. Для этого нужно было встретиться с Виктором. Договориться о разговоре нам помог Кинчев, он сказал Цою: “Будет звонить Рашид Нугманов, нормальный парень”. Встретились мы в Питере, у метро “Владимирская” — Цой уже ждал меня вместе с Юрой Каспаряном. Мы пошли пешком в “Рок-клуб”, по дороге я рассказал и о романе, и о “Йа-ххе”. О том, что Кинчев и Гребенщиков согласны сниматься, а я еще хочу пригласить Майка (Науменко. — Н.К.)… Расстались мы со взаимным интересом. Вскоре я и с Марьяшей познакомился (Марианна — жена Цоя. — Н.К.). После практически каждый раз, когда бывал в Питере, я останавливался у Цоя.
С Мамоновым режиссер встретился через общих друзей. Для начала пригласил его на главную роль в свой учебный спектакль “Кроткая” по Достоевскому. Спектакль получился настолько удачным, что Анатолий Васильев, преподававший у Нугманова мастерство во ВГИКе, предложил поставить его в репертуар театра “Школа драматического искусства”. Рашид согласился и должен был вернуться к работе над постановкой сразу после каникул. Но подвернувшиеся съемки “Иглы” все изменили. Кстати, для Мамонова эта роль стала дебютом в кино.
“Давай просто покажу ей средний палец!”
Нугманов для своего фильма выбрал принцип Дзиги Вертова “жизнь врасплох”. При такой манере съемок первый дубль всегда самый удачный. Дальше непрофессиональные актеры начинают уставать, проговаривать реплики больше механически. Поэтому “Игла” снята практически с первого дубля. Влет. Второй и третий делались больше для подстраховки — вдруг пленка даст брак. Неудивительно, что актеры много импровизировали. Самая известная фраза из картины, которую Моро (Цой) говорит Спартаку (Баширов): “Люди в мире разделяются на две категории: одни сидят на трубах, а другим нужны деньги… На трубе сидишь ты”, — родилась прямо во время съемок.
— Мы снимали в подвале, и мне нужно было, чтобы Спартак куда-то спрятался, — говорит режиссер. — Единственный вариант — залезть на трубы. Подумал, как это обыграть в диалоге. Так фраза и пришла в голову.
Примерно так же появилась вторая знаменитая реплика, которую Моро говорит Дине во время их отдыха на море: “Дура ты. Мало того, что дура, так еще и готовить не умеешь!” Для съемок кто-то из ассистентов сварил суп, не очень съедобный на вид. Тогда Нугманов обратился к Цою, мол, если в тарелке гадость, так в кадре и скажи.
Полная импровизация и длинный монолог Баширова на задворках парка отдыха, ближе к концу фильма. Актер и режиссер до этого посидели на лавочке, поговорили о персонаже. Тогда и родилась идея, что ему нужно на какое-то время стать как бы Лениным.
— Несколько лет спустя мы очень похожие речи слышали уже в парламенте, — смеется сегодня режиссер.
Больше всех импровизировал Цой. По сценарию, он, приехав на вокзал в Алма-Ату, должен был вступить в словесную перепалку с проводницей. Подумав немного, музыкант подошел к режиссеру со словами: “Чего мне с ней разговаривать? Давай просто покажу средний палец!” Так и сняли.
Но главная импровизация Цоя была музыкальная. Специально для “Иглы” он сочинил “Звезду по имени Солнце” и вместе с группой “Кино” записал весь инструментал, звучащий в картине. В одной из сцен персонаж Мамонова, врач Артур Юсупович, выходит из квартиры Дины, спускается на несколько ступенек, пританцовывает и раскрывает чемодан, в котором несет ампулы с морфием. И как раз это легкое танцевальное движение у него никак не получалось. Тогда Цой предложил: “Давай я сыграю”. Сел пролетом выше за акустическую гитару и тут же придумал мелодию в стиле “Звуков Му”. Мамонов услышал знакомый мотив и с первого раза станцевал так, как он всегда это делает на концертах. А музыка Цоя вошла в саундтрек.
“Я не хочу никому ставить ногу на грудь”
Снимали “Иглу” в основном в Алма-Ате, в местах, где родился и рос Рашид Нугманов. Часть сцен — на Аральском море, а первый проход Цоя — в одном из московских переулков. Сложно было найти подходящую больницу, чтобы в ней были и зимний сад, и бассейн. Единственное похожее учреждение находилось в ведении совмина Казахстана. Считалось, что попасть на его территорию невозможно. Но каким-то чудом один из администраторов картины оказался знаком с директором больницы и уговорил того на съемки.
— Там мы сняли очень важную сцену, — рассказывает Нугманов. — Когда Моро с друзьями приходит к Артуру Юсуповичу, плавающему в бассейне, и спускает воду. Эта же мысль проходит через весь фильм. Вода и ее отсутствие. Вот Моро с Диной на море приехали, а оно высохло. Облом. Или когда Дина рассказывает, почему она села на иглу: “Я подхожу к аквариуму, а там рыбы сдохли”. Поэтому, когда они приходят к Артуру Юсуповичу, у них появляется мысль спустить воду, дать ему почувствовать себя выброшенной на берег рыбой.
Финальную сцену, в которой персонаж Цоя получает ножом в живот, тоже снимали с одного дубля в сквере на улице Тулебаева. Зато долго ждали, когда выпадет снег. Причем, по сюжету, он был нужен обязательно ночью. Основную часть картины закончили еще в декабре. Все актеры разъехались по домам встречать Новый год. А Цою пришлось остаться в Алма-Ате. Бесконечно долго тянулись дни. Снег выпал только 27 января.
— Убийцу Цоя сыграл еще один мой старый знакомый, — говорит Рашид Нугманов. — Его брат дружил с моим братом, так мы и познакомились. Очень крепкий по духу был. К сожалению, он уже умер. Он из тех молчаливых парней, которые могут сидеть в компании, долго терпеть, если кто-то к нему пристает, а потом как дать что есть силы! И дальше продолжить тихо сидеть. Я рассказал эту историю Виктору, он посидел, поговорил с ним. И сказал: да, снимаем его. Они были чем-то похожи с Моро. Такой тип людей, которые могут за себя постоять, но сами никогда не навязываются. Помните, как Виктор пел? “Я не хочу никому ставить ногу на грудь”.
После выхода картины на экраны Цой, опередив многих мэтров, победил в номинации “лучший актер года”. Журнал “Советский экран” напечатал его портрет на обложке. Критики отмечали непринужденную естественность, с которой он играл Моро...
Незадолго до начала съемок к Виктору подошел режиссер и сказал, что тому следует ориентироваться на манеру игры Джеймса Дина. Культового актера 50-х, рано заработавшего бешеную славу и в 24 года разбившегося насмерть на своем Porsche. Он, сам по натуре бунтарь, и в кино играл, по сути, самого себя, став настоящей иконой для молодежи Америки на долгие годы. Самому же Цою слава, как у Джеймса Дина, была не по душе.
— Раньше я мог спокойно гулять по ночам, — жаловался музыкант друзьям. — А теперь мне на улицу выйти страшно. Ладно, что и шагу не дают пройти — все хотят со мной поговорить. А вдруг кто-то из них захочет мне сзади заехать по голове?
И все же кино Цой любил. Особенно такое, в котором есть настоящий герой. Больше всего ему нравились Брюс Ли и Арнольд Шварценеггер. А когда на экраны вышла первая часть “Бэтмена”, был в полном восторге от Человека — летучей мыши. Цой и Нугманов собирались еще не одну картину снять вместе. А первой на очереди стояла, конечно, “Игла-2”:
— Мы еще хохотали: ну с чего начнется “Игла-2”? Моро лежит на операционном столе, а над ним стоит… Ну, конечно! Хирург Артур Юсупович. Тогда у меня было много других проектов, которые хотелось сделать в первую очередь. Думали, всегда успеем снять продолжение, времени-то еще много. Как вы поняли, мы здорово ошибались.
Марину Смирнову, сыгравшую Дину, поклонники доставали не так сильно. В фильмах она больше не снималась, долгое время работала на радио. Сейчас она дизайнер. Внешне почти не изменилась. Такая же красавица и очень молодо выглядит.
Странно об этом думать, но почти весь реквизит “Иглы” куда-то пропал. Затерялись майка и куртка с искусственной кровью, в которой “убивали” Цоя. Исчезли зажигалка Моро, его черные перчатки, брелок с ключами от квартиры Дины… У Рашида Нугманова осталась только пара медиаторов да гитара, на которой Цой играл для Мамонова. Но больше всего режиссер жалеет о пропаже отснятого материала, не вошедшего в финальный монтаж картины. “Игла” идет 81 минуту, тогда как пленки было больше чем на два часа! Виноваты в том чиновники “Госкино”. Они обязывали весь не вошедший материал хранить ровно год, а после — безжалостно уничтожать. Так произошло не только с “Иглой”, так поступали с каждой картиной в Советском Союзе…
“Почему и сколько должен Спартак?”
— Благодаря “Игле” я впервые попал за границу, — вспоминает режиссер. — На Берлинале. Тогда последние месяцы город разделяла пополам знаменитая стена. Уже осенью того же года ее сломали.
Через 20 лет после того показа меня с картиной снова пригласили на Берлинский кинофестиваль, на котором в честь своеобразного юбилея специально устроили три сеанса “Иглы”. На каждом из них зал набивался до отказа. Кто-то даже пошутил, что это была лучшая картина Берлинале. (Смеется.) Но вообще мою жизнь “Игла” изменила кардинально. Во ВГИК я уже не вернулся. А зачем? Меня в 1989 году избрали председателем Союза кинематографистов Казахстана. Такого вообще никогда не было в истории творческих союзов, чтобы председателем становился студент! Помню, сижу в Москве на каком-то совещании в Доме кино, подходит лектор, говорит: “Ну ты, приди, сдай хвост хоть как-нибудь”. Но мне это было уже не нужно.
Неудивительно, что сразу после выхода “Иглы” на экраны поползли слухи о съемках продолжения. Но после страшной катастрофы, в которой погиб Виктор Цой, Рашид Нугманов и слышать не хотел о второй части. В итоге двадцать с лишним лет спустя Нугманов заканчивает работу над фильмом “Игла. Remix”. Не ремейк, а именно — ремикс. Жанр, давно и успешно использующийся в музыке, но абсолютно новый для кино. Оригинальную “Иглу” перемонтировали, устаревшие изображение и звук отреставрировали, досняли несколько сцен и даже сделали несколько анимационных вставок. В ход пошел и архивный материал, который удалось сохранить со съемок первого фильма, и кадры из первого фильма Рашида — “Йа-хха”. На них Цой играет на гитаре в своей знаменитой кочегарке.
— Все 20 лет, которые прошли с выхода “Иглы” на экраны, я ждал, когда же появится нормальная пиратская копия фильма, — улыбается режиссер. — Выходили сначала кассеты, потом DVD, но качество на них оставляло желать лучшего. Пришлось делать самому. (Смеется.) Начал переговоры с “Казахфильмом”, выкупил права на картину на 20 лет. А когда начал работать над реставрацией изображения, стал думать: а что, если повторно пустить фильм в прокат? А если так, есть ли смысл выпускать “Иглу” один в один? Тогда было другое время, темпы, ритмы и реалии. Первую “Иглу” я специально избавлял от драматических частностей. Ее можно было трактовать как угодно. Например, почему и сколько Моро должен Спартак? Почему и как села на иглу Дина? А ведь ответы на все эти вопросы у меня есть на пленке.
Сняться в “Игле. Remix” в образе тех же героев согласились и Александр Баширов, и Петр Мамонов, и Марина Смирнова. И самое главное — в обновленном фильме наконец будет дан однозначный ответ на вопрос, который мучает всех поклонников Цоя без малого двадцать лет: “Выжил Моро или удар ножом оказался смертельным?”
