Дискуссия продолжается. Музейщики обвиняют служителей церкви, те в долгу не остаются. Ситуация зашла настолько далеко, что из центрального офиса ЮНЕСКО пришел запрос в российский филиал с просьбой разъяснить: а что вообще происходит?
Внесем ясность: законопроект на сегодняшний день имеется только лишь в черновом варианте — разрабатывается в недрах Минэкономразвития. Как стало известно “МК”, в документе идет речь о передаче РПЦ только объектов недвижимости. То, что хранится в музейных сокровищницах, изымать, передавать, отдавать не будут. Получается, в конфликте Церкви и музейного сообщества поставлена точка? Как оказалось, не совсем...
Директор Музея древнерусской культуры им. Андрея Рублева Геннадий ПОПОВ: “За все отвечать патриарху!”
— Геннадий Викторович, из всего музейного сообщества патриарх Кирилл решил встретиться именно с вами. Раскройте секрет — о чем была беседа?
— Во-первых, он согласился с необходимостью создания совместной комиссии, в состав которой должны войти представители РПЦ и музейного сообщества. Во-вторых, я изложил наши предложения по данному законопроекту. Главное из которых — то, что мы составили список категорий храмов по всей России. В первую вошли те, где можно проводить службы как угодно часто. Во вторую — где можно служить, соблюдая определенные меры предосторожности. И в третью — церкви, находящиеся в плохом состоянии или абсолютно уникальные по своим росписям, и поэтому там желательно служить в редких случаях или не служить вовсе.
— А вы всерьез верите в данное сотрудничество?
— Буквально на днях я получил письмо от святейшего, в котором указано: он согласен с рядом предложений и изъявляет желание сотрудничать. Скажу так: отвечать за все — патриарху. Если, не дай Бог, испортится или вообще погибнет какой-то ценный памятник культуры — ответственность на нем.
— Вопрос, который напрашивается сам собой: почему музейное сообщество принимает законопроект в штыки? Почему бы действительно не отдать предметы религиозного значения РПЦ?
— Пожалуйста, можете поступить именно так! Но в этом случае каждой церкви придется иметь либо свой музей — потому что икон в целом по стране несколько сот тысяч, либо построить церковные музеи. Но я не могу понять, зачем все отдавать церкви. Ведь произойдет просто передислокация фондов.
— Почему же не изменится? В музеях большинство предметов прячут в запасниках, а в церкви иконы используют по назначению, то есть разместят в храмах во время проведения богослужений.
— Знаете, разговоры типа “когда предметы религиозного значения отдадут церкви, то их выставят на всеобщее лицезрение и станут тут же проводить службы” — это все только лишь трогательные слова. Никто ничего не выставит. Церквей столько не хватит. Вы знаете, например, кто видел Владимирскую икону до революции? Я отвечу: только иерархи, которые служили в Успенском соборе Московского Кремля и заходили в алтарь. Потому как икона стояла за этим самым алтарем. Причем она была вся в ризах, а живописи не было видно. Легендарная “Троица” вообще вся была под окладом.
— Геннадий Викторович, но говорят, что по новому законопроекту передавать церкви будут только недвижимое имущество, например храмы.
— Но учтите, что и храмы сохранять тоже очень непросто. Особенно если речь идет о росписях и фресках внутри храмов.
И еще. Как понимать представителей РПЦ, когда они говорят о возврате предметов религиозного назначения законным владельцам? Конечно, то, что находится в музейных фондах, контролируется Законом “О музейном фонде”. Но! Здесь имеется одна опасность: найдутся горячие головы, которые предложат внести изменения в закон. И есть примеры.
— Геннадий Викторович, скажите откровенно: при каких условиях музейное сообщество согласится с новым законом?
— Такого не будет. Случай из истории: Хрущев однажды посетил в Египте президента Насера. Увидел пирамиды. И заявил, что, мол, фараоны, конечно, были круглыми дураками — из замечательного песчаного камня следовало строить не пирамиды, а жилые кварталы для рабочих. Словам Никиты Сергеевича удивился весь мир. Точно так же и сегодня весь мир смотрит на подготовку закона и удивляется.
— То есть что же получается: и продолжения конфликта не избежать?
— Думаю, да, сложности будут. Но то, что находится в музеях, мы оставим в фондах — это уж точно!
Председатель синодального информационного отдела РПЦ Владимир ЛЕГОЙДА: “То, что у музеев отнимут иконы, — страшный миф”.
— Владимир Романович, еще два месяца назад церковь весьма неохотно шла на диалог с музейным сообществом. Говорят, ситуация изменилась?
— Во-первых, по моему мнению, глубинного конфликта между музейным сообществом и РПЦ нет. Идет дискуссия, местами острая. Повод — обсуждение законопроекта о передаче имущества в собственность. Кстати, не только РПЦ, но и другим религиозным организациям. Во-вторых, важно понимать, в чем экономическая подоплека закона. В том, что в государственной собственности остается лишь та недвижимость, которая нужна государству для отправления собственно государственных функций. Церковь у нас от государства отделена.
— Неужели во время этой острой дискуссии вам удалось по каким-то пунктам договориться с музейным сообществом?
— Нам удалось объяснить следующее: в готовящемся законопроекте речь не идет о музейных, библиотечных и архивных фондах. Известно ведь, что больше всего вызывали беспокойство именно эти фонды. Это все страшный миф: якобы готовится закон, по которому у музеев отнимут иконы, передадут их в церковь, где этим иконам, естественно, будет плохо.
— Вам наверняка известен черновой проект закона. Можете приоткрыть завесу?
— Во-первых, я могу вам точно сказать, что первая статья имеющегося на сегодняшний день текста законопроекта однозначно говорит, что настоящий закон не касается музейных фондов. Во-вторых, на 90 процентов законопроект касается храмов и зданий при храмах, которые давно находятся в пользовании РПЦ. Речь идет о передаче их в собственность, вот и все.
В ходе разговоров — и публичных, и частных, — мне кажется, нам удалось это донести до музейного сообщества.
— То есть я правильно поняла, что уникальные иконы, которые лежат в запасниках и фондах музеев, трогать не будут?
— Все, что находится в музейных фондах, регулируется Законом “О музейных фондах”. Если Церковь просит передать на время какую-то святыню в храм для поклонения, то это происходит в соответствии с уже действующим законодательством. Новый закон здесь не при чем.
— Хорошо, передадут храмы из ведения музейщиков под юрисдикцию РПЦ. Но ведь тогда церковь должна будет иметь свои службы сохранения ценностей. Ведь в храмах много чего нужно беречь — от уникальных росписей на стенах до редчайших иконостасов.
— Большинство храмов церковь может содержать. При необходимости обращаясь за помощью к музейным работникам. Например, заключать с ними договоры. Не нужно забывать о том, что у церкви есть и свои специалисты. Реставраторов готовят в Свято-Тихоновском гуманитарном университете. Так что церковь готовит свои кадры и заботится о святынях.
— Особенно это заметно по церкви Успения на Городке в Звенигороде, где от фресок Андрея Рублева уже почти ничего не осталось. Получается, даже в тех храмах, которые уже находятся в распоряжении РПЦ, не наведен порядок?
— Понимаете, путь взаимных упреков — самый ошибочный. Кроме того, на каждый аргумент есть контраргумент. Много говорится, например, о порче определенной иконы. А у нас есть данные, которые свидетельствуют о том, что она повреждена во время реставрации. Говорят, что фрески Андрея Рублева испорчены из-за ненадлежащего ухода РПЦ. А по нашим данным, они испортились из-за той системы отопления, которая была в храме, когда там находился музей.
— А РПЦ ошибок нигде и никогда не допускала?
— Почему же? Ошибки были. И мы это признаем. Когда, например, священники прибегали к коммерческой реставрации икон. Но не меньше ошибок было со стороны и музейного сообщества. Так что мы предлагаем, учитывая и признавая их, двигаться дальше. Единственно верный ориентир для дискуссии: в храмах должны находиться храмы, в монастырях — монастыри...
